Поражение на Йармуке стало катастрофой для Византии. Известие о нем разлетелось по всему свету. В далекой Франции один из авторов хроники Фредегара двадцать лет спустя упомянул об этом ужасном разгроме. Он оценивает мусульманское войско в 20 000 человек. По его словам, в ночь перед сражением «армию Ираклия поразила кара Господня: 52 000 его воинов умерли во сне». Не удивительно, что выжившие были сильно обескуражены. «Когда наутро настала пора вступить в битву, его люди, видя, что такое множество их пало перед господним судом, уже не дерзали наступать на сарацин, но повсюду стремились назад»[26]. К концу VII века аскет святой Анастасий Синайский в своем отдаленном монастыре вспоминал ее как «первое, ужасающее и непоправимое поражение ромейской армии»[27].
На волне победы мусульмане продолжали покорять сирийские города. Одно войско под предводительством Абу Убайды и Халида ибн аль-Валида двинулось от Дамаска на север, к Хомсу, крупному городу позднего римского периода. Они осаждали город всю зиму (возможно, 636/37 годов), невзирая на жестокий холод и потери, которые наносил им византийский гарнизон. Защитники города не сомневались, что холод заставит обутых в сандалии арабов снять осаду, но когда настала весна, а арабы все еще стояли под стенами, среди осажденных послышались призывы к мирным переговорам. Согласно другому сообщению, мусульманам помогло землетрясение, сильно разрушившее стены — верный знак благосклонности Господа. В конце концов был заключен мир. Горожан, как обычно, обязали выплачивать мусульманам подати — одни, по-видимому, постоянные, а другие должны были меняться в зависимости от благосостояния города. Жителям гарантировали жизнь, сохранность имущества, городских стен, церквей и водяных мельниц, кроме только четверти церкви Святого Иоанна, которую превратили в мечеть. В то же время есть сообщения, что половина домов должна была достаться захватчикам. Генерал, возглавлявший осадное войско, якобы «разделил их между мусульманами по жребию, чтобы они могли занять их (дома). Он также поселил их во всех пустующих домах и в заброшенных садах»[28]. Хомс был важным центром на краю Сирийской пустыни, и считалось, вероятно, что этот город вполне подходит для заселения бедуинами. Возможно, это был первый из Сирийских городов, где мусульмане составили значительную часть населения.
Кажется удивительным и не слишком правдоподобным сообщение о передаче четверти церкви под мечеть; непонятно, как могли представители двух разных религий, только что сходившиеся в жестоких битвах, делить главный городской храм. Тем не менее есть сообщения, что то же произошло и в Дамаске, где мусульмане использовали под первую мечеть половину собора. Только в начале VIII века, через шестьдесят лет после завоевания, христиане были изгнаны и начали возводиться особые здания для мечетей. И даже тогда христианам выплатили компенсацию, и они превратили в новый собор церковь Святой Марии, примерно в полукилометре на восток от мечети. Он и по сей день остается собором мелкитской (греческой православной) общины Дамаска. Любопытно отметить, что мы обнаруживаем археологические подтверждения этой практики в поселении Субейта, в Негеве. Там стоят две большие красивые византийские церкви. В нартексе, в притворе, одной из них есть основание небольшой мечети. Мы можем не сомневаться, что это именно мечеть, потому что ясно виден михраб — ниша, направленная в сторону Мекки. Все эти свидетельства указывают на то, что даже после политического поражения христиан два религиозных сообщества могли сосуществовать если не в гармонии, то по крайней мере во взаимной терпимости.
