Невозможно остановиться | страница 26



Но Мальков, беспардонный, входя, обрывает завязь беседы. Он позвонил Ивану. Иван возмущен. Он клянется, что подаст на меня в суд, а заодно лишит дальнейшего кредитования. Иван потребовал, чтобы мне больше не наливали и вообще вытурили из дома.

— Неблагодарный он все-таки, — качаю я головой. — Эта новая книжка, Лиза, о сильной и светлой любви.

— Юра пишет только о любви! — горячо поддерживает меня личный секретарь Жанна.

— Я вам подарю книжку бесплатно, Лиза.

— Неужели? — улыбается она. (Уже улыбается.) Мне кажется, что агдам исподволь взялся за нее и понемножку перетягивает на свою сторону. В ее глазах загорелись огоньки, припухлые губы приоткрылись, она вольным жестом отбрасывает длинные светлые волосы. А я думаю: как же она провела ночь и где? Тот молодой плечистый программист… добился ли он своего? Неизвестно мне также, замужем она или нет… социальное происхождение не известно… не ясно, какие книжки читает, кроме моих… уважительно относится к сексу или пуританка… многое, словом, не поддается вычислению, много загадок она хранит.

Я хочу их разгадать, подвигаюсь ближе, сам наливаю ей вина, подношу пачку с сигаретами, чиркаю спичкой.

Она смеющимися глазами одобряет мои действия. Но и Мальков не желает оставаться в стороне — гинеколог он или кто! женщина Лиза или кто? в своем он доме или где?

— А вот, Лиза, покажу-ка я вам коллекцию минералов, — вдруг заявляет он. — Пойдемте, не пожалеете! — И позволяет себе на глазах Жанны положить свою руку на Лизину, как бы врачуя. Она порывисто встает, и Мальков уводит ее в другую комнату.

«Ну, Витя, четвертуют тебя сегодня», — жалею я друга. Ибо Жанна такая. Она абсолютно спокойно относится к кошмарной работе своего мужа, даже полагает, что множество женщин, проходящих через его руки и лишенных своей извечной тайны, это своего рода гарантия безопасности семьи. Но любое невинное ухаживание в ее присутствии… Глаза Жанны нехорошо блестят.

— Мальков! — кричит она уже через три минуты нашей болтовни о том, о сем. — Иди-ка сюда!

— Сейчас, дорогая, — тонким голосом откликается безумец. Потерял напрочь чувство самосохранения.

Но все-таки тут же возвращается, причем, ведет Лизу под руку, точно они успели в той комнате по меньшей мере обручиться.

— Есть уже никто не хочет, — жестко говорит Жанна. — Будем пить чай. Но сначала унеси посуду и помой. А вино оставь. Мы допьем.

И правда, мы втроем исправно приканчиваем большую бутылку (Лиза Семенова не отказывается), пока Мальков очень задумчиво носит на кухню посуду и гремит ею там. Дальше — чай. Дальше неинтересно. Сбивчивый разговор о газетных делах, о новых изданиях, о происках партийцев, не утерявших еще власти, о проблемах нашей свободной экономической зоны.