Сто раз оживая…
Перевод Николая РАЧКОВА
Варвара ДАНИЛОВА
(р.1967)
***
Углями остывающего жара
В ночном камине осени Москва,
Подогреваясь лиственным отваром,
Раскуривает трубкою слова.
И вспоминает молодые липы
В ещё никем не названном саду,
И тайные предродовые всхлипы
В тележной хляби… немоту.
И сказы эти на годичных кольцах
Закрутит на древесные стволы,
А осенью, грустя о летних солнцах,
Окуривает дымкою листвы…
***
Иронией скрытой отмеченный
Мой вечно насмешливый взгляд…
Спираль высоты недоверченной
С восходом сравняет закат.
И ночь разорвётся рыданием
Над чёрным платком кирпичей!
Огонь захлебнётся в отчаянье
На пальцах холодных свечей!
И в каплю росы валерьяновой
Бессонную душу макнув,
Я в осень – разгульную, пьяную –
Уйду, на былое махнув.
Владимир ФЁДОРОВ
(р.1951)
***
Дрожит от пурги перегуда
Мой Север, свернувшийся в круг:
Куда ни пойди я отсюда,
Любая дорога – на юг.
Застыли Шекспир и Неруда,
Упрятали руки в золу:
Куда ни пойди я отсюда,
Любая дорога – к теплу.
Но дремлет частицею чуда
Забытое солнце в крови:
Куда ни пойди я отсюда,
Любая дорога – к любви.
И что мне на окнах простуда,
Распятые сосны в мольбе:
Куда ни пойди я отсюда,
Любая дорога – к тебе.
Домовые
За Чёрным мысом, где клубятся ели
И смотрят звёзды в чёрный окоём,
Они устало у костра сидели
И что-то пели грустно о своём.
От песни этой сумрачной и древней
Сникали травы в тишине лесной,
И только где-то призраки деревни
Дрожали миражами за спиной.
И только где-то на погосте старом,
Сокрытые годами и листвой,
Вставали тени белые по парам
И горько в такт кивали головой.
Их голоса кружил по долу ветер
Среди деревьев тёмных и чужих…
Нет ничего печальнее на свете,
Чем песня трёх бездомных домовых.
Ирина ДМИТРИЕВА
(р.1960)
***
Пылкий ветер ластится,
жаром облизывает мне кожу.
Свиристель автоматной очередью строчит –
быть может,
В войнушку играет? Как я – с собой.
Или с другими?
Господи, запомни, пожалуйста, моё имя.
Нас так много – ласточек, чаек, людей,
соловьёв, их песен.
