— Бедняга, — сказал штурман. — А как маршрут?
— Сносный. Небольшая видимость. Но истребители провожали нас до самой Англии. Знаешь, что я сделал? Все ребята шли, как было предписано приказом, на высоте три тысячи футов и подставляли себя, как утки, но зато с благословения штаба. А я прижал машину к самой воде, и никому не пришло в голову искать меня там. Ну и хохотал же я.
— Ты командир что надо.
— Послушай, — продолжал Адмирал, поеживаясь под одеялом. — Когда мы вернулись, я пошел к тебе, но света под дверью не заметил и решил, что ты спишь. Я все-таки тихонько вошел — думал дернуть тебя за ноги. Никого. Где ты был? — И он ткнул штурмана пальцем.
— И ты туда же! — закричал штурман. — Я жду тебя два дня, а ты приходишь, когда меня нет дома! Я вышел на часок размять ноги:.
Адмирал расхохотался.
— Ты называешь это «размять ноги»? Рипо, — оказал он, положив ему руку на плечо, — ты что-то от меня скрываешь. Я это подозревал тогда, в первый надень, а теперь уверен.
Штурман шагнул к умывальнику. Туалетный прибор Адмирала валялся здесь в полном беспорядке. На полочке скопились старые лезвия, а на кисточке для бритья засохла вчерашняя пена. Штурман взглянул на себя в зеркало. Он был бледен. Его глаза, все его лицо излучали какой-то внутренний свет, и он улыбнулся себе.
— Что мне от тебя скрывать? — сказал он, переложив одежду, наваленную на стуле. — Я вышел пройтись, вот и все. Надоело сидеть взаперти.
— Где ты ходил? Вокруг лагеря?
— Ну да.
— Ты издеваешься надо мной, — сказал Адмирал, пожимая плечами. — Нехорошо. Я тебе вот что скажу. Ты ходил в дом, куда тебя пустили в ту ночь. И конечно, в этом доме есть девочка. Вот так.
Когда он того хотел. Адмирал умел ломать комедию. Его красное лицо загоралось и угасало попеременно. Он строил гримасы, простирал к штурману руку, прикрывал глаза и выпячивал губы, а шрам его придавал лицу то шутовское, то трагическое выражение.
— Послушай…
— Что?
Штурман уже готов был рассказать Адмиралу обо всем — и о том, что ходил в дом к англичанке, и о том, как она стала его любовницей, но передумал.
— Что? — снова спросил Адмирал.
— Люсьен предложил мне подписать определение.
— И что?
— Я сказал, что подумаю.
— Здорово! — закричал Адмирал. — А какую рожу скроил Люсьен?
— Недоволен.
— Что там такое в этом определении?
— «Отказ от участия в операции со ссылкой на нездоровье, но без обращения к врачу». Что-то в этом роде.
— Ну что ж, — сказал Адмирал, — так примерно и было, правда?
