— А третью мы оставим без изменений, — предложил Саркар. — Основная или контрольная версия. С ней мы будем сравнивать исходного живого человека, чтобы убедиться, что модели с течением времени сохраняют свою верность оригиналу.
— Замечательно, — обрадованно воскликнул Питер.
— Но знаешь ли, Питер, вовсе не обязательно будет моделировать подлинную жизнь после смерти. Это просто жизнь вне физического тела — но откуда нам знать, что душеграмма несет с собой какие-нибудь из наших воспоминаний? А если нет, то это по большому счету нельзя назвать продолжением существования. Без наших воспоминаний, нашего прошлого, того, кем мы были, ничто не может быть признано в качестве продолжения той же личности.
— Я знаю, — сказал Питер. — Но если душа — как это обычно принято считать — просто сознание без тела, — то эта модель по крайней мере позволит получить некоторое представление о том, на что будет похожа такая душа. Тогда я хоть смогу ответить что-то разумное, когда меня в следующий раз спросят: «На что похожа загробная жизнь?»
Саркар кивнул.
— Но зачем исследовать бессмертие?
— Не так давно я посетил один из этих семинаров «Неограниченной жизни».
— В самом деле? Питер, ведь ты же не собираешься стать бессмертным.
— Я… я не знаю. Идея, конечно, сногсшибательная.
— Это же глупо.
— Возможно, но мне кажется, мы могли бы этим исследованием убить двух зайцев.
— Может быть, — согласился Саркар. — Но кого мы будем моделировать?
— Как насчет тебя? — спросил Питер.
Саркар сделал протестующий жест.
— Нет, только не меня. Меньше всего на свете я хотел бы жить вечно. Истинная радость возможна лишь после смерти; я предвкушаю блаженство, которое будет даровано моей воплощенной в следующем мире душе. Нет, это ты, Питер, задал эти вопросы. Почему бы не использовать тебя?
Питер погладил себя по подбородку.
— Хорошо. Если ты захочешь осуществить этот проект, я согласен и финансировать его, и быть для него морской свинкой. — Он помолчал. — Это поможет ответить на некоторые действительно важные вопросы, Саркар. В конце концов, мы теперь знаем, что существуют и физическое бессмертие, и какая-то форма загробной жизни. Было бы обидно ошибиться в выборе.
— Хобсонов выбор, — заметил Саркар.
— Что?
— Не можешь же ты не знать этой фразы. В конце концов, твоя фамилия Хобсон.
— Я пару раз, кажется, слышал это выражение.
— Оно связано с именем Томаса Хобсона, владельца платной конюшни в Англии, кажется, в семнадцатом веке. Он давал лошадей напрокат, но требовал от своих клиентов, чтобы они либо брали лошадь, которая в тот момент оказалась ближе всех к двери конюшни, либо вообще оставались без лошади. Хобсонов выбор — это такой выбор, который не предлагает никакой альтернативы.
