Такое с ней случилось впервые. Всё вдруг стало неважным. Плен, угроза; обстоятельства. Ее словно вознесло над ситуацией на скоростном лифте. Моя жизнь, подумала Регина. Моя жизнь внизу, далеко-далеко, и не имеет никакой ценности. Одна из миллиардов. Если кто-то захочет описать мою крошечную, мою бестолковую жизнь, ему хватит сотни слов. Или ему придется рассказывать о папе и маме, Линде и учителе Гюйсе, дяде Себастьяне и докторе Клайзенау – обо всех, соединенных с моей жизнью десятками «усиков», как «Нейрам-4» соединяется с височной костью.
Убери любого, и жизнь Регины ван Фрассен станет ущербной.
О да, мысли девочки были проще и эфемерней. Вряд ли спустя минуту она сумела бы связно восстановить этот пассаж. Но от него остался странный отзвук. Словно в храме, наполненном людьми, стоящими на коленях, отзвучал взятый на органе аккорд – и наступившее молчание было совсем другим, чем молчание предыдущее.
– Это нейростимулятор.
– Откуда ты знаешь? – спросил врач.
– У меня стоит такой же.
Заложников убивают, думала Регина. Заложников всегда начинают убивать – по одному, желая устрашить тех, кто медлит принять решение. Сериалы не врут. Если брамайны уверятся, что Линде вживлен маячок, они убьют ее первой.
Думалось легко, с обжигающим холодком.
– Иди сюда.
Когда на сканнере обозначилась височная кость Регины с вживленным в нее «Нейрамом», врач кивнул. Лицо его просветлело, разгладились суровые складки у рта. Даже Святой Выбор – и тот довольно хмыкнул. Запомни, приказала себе Регина. Одна неожиданность – это паника. Две одинаковых неожиданности подряд – призрак стабильности.
– У тебя тоже? – врач повернулся к Раулю.
Сидя на полу, молодой человек отрицательно замотал головой.
– У тебя?
– Нет, – сказал герцог.
– А если я проверю?
– Ваше право.
Врач еще раз кивнул.
– Зачем вам поставили стимуляторы? – спросил он у Регины.
– Мы интернатские. Больные.
– Диагноз?
Он разговаривал с Региной, как со взрослой.
– Угнетение, – она судорожно вспоминала слова Гюйса. Учитель говорил это, когда объяснял первичный механизм локального захвата пси-объекта. – Угнетение… э-э… биоэлектрической активности мозга. Врожденный дефект.
– Как при общей анестезии?
– Не знаю, – честно ответила Регина.
И по лицу врача поняла, что выдержала очередное испытание.
– Их можно удалить?
– Да, – она не смела, не могла надеяться. – Но доктор Клайзенау говорил, что это сложная операция.
– В каком смысле?
– Надо знать код сборки каплечипов.
