– Ты не поверишь…
– Я поверю даже в разумность фиалок. Вчера одна так и сказала мне…
Врач с осуждением нахмурился:
– Шутник. Бабий угодник. Скажи своей жертве, что сегодня она выспится всласть. Мы будем у ресторана, – Клайзенау обернулся к кому-то: выслушал ответ, кивнул, – через пять минут. Не заставляй нас ждать.
– Понял.
Извинит ли его Ванда за поспешное бегство? Женщины злопамятны, как генеральный прокурор.
– Увы, – Гюйс напустил на себя самую скорбную мину, на какую был способен. – Чрезвычайное происшествие. Я свяжусь с тобой, как только всё закончится. Хорошо?
Прощаясь, он перешел на «ты», но Ванда этого не заметила.
– Хорошо, – согласилась дама, подзывая официанта.
Едва он вышел на улицу, дверцы стоявшего у ресторана мобиля стремительно разъехались. Из салона махал рукой врач. Рядом сидели еще двое: в темно-зеленой форме без знаков различия. Гюйс нырнул в машину.
– Скунс, – представился плюгавый субъект, отчаянно шмыгнув носом.
Жиденькие пряди волос он зачесывал на лысину.
– Груша.
Толстяк и впрямь походил на небритую грушу. От него разило потом и крепким табаком. Клички, подумал Гюйс. Оперативники. Должно быть, внешность – тоже маска. Встретишь Грушу через год на улице – не узнаешь. Что ж это за подразделение? И во что я вляпался?
– Фердинанд Гюйс. Чем обязан?
– Всем! – хмыкнул Груша. Сладострастно почесав щетину на подбородке, он зажмурился от удовольствия. – Доктор объяснит.
– Да-да, я объясню, – засуетился Клайзенау, обычно спокойный, как удав. – Полчаса назад со мной связалась госпожа Хокман. Захват заложников на Террафиме. Брамайнские экстремисты. Среди захваченных – двое наших.
– Кто?!
– Линда Гоффер и Регина ван Фрассен.
На миг Гюйсу почудилось: все его блоки слетели, и окружающие ясно услышали, как он бранится про себя.
– Дальше.
– Шеф сразу сообразила: девочки – под «Нейрамами». Вызвала меня. Я сверился с записями. До контрольного срока – пять дней. Есть еще, конечно, люфт-неделя на форс-мажоры. Но при таком стрессе… Особенно если они станут пробовать обойти «Нейрам» – или, того хуже, пробить кси-стопор…
– Понял. Считаем, что люфт-недели у нас нет.
– Когда заложников освободят, потребуется срочно снимать «Нейрамы». Хорошо, если успеем. Я, – Клайзенау похлопал ладонью по протект-кейсу, умостившемуся под сиденьем, – подготовился к операции.
«Портативный комплекс для извлечения имплантантов, – догадался Гюйс. – Четвертый „Нейрам“ рассчитан на три недели безопасной работы. Потом – угнетение интранейронального метаболизма, стабильное отсечение пиков… Изменения в мозге, заключенном в „скорлупу“, могут стать необратимыми».
