В школе я был спринтером. В тринадцать лет я пробегал стометровку меньше чем за тринадцать секунд, но сейчас от этого рекорда меня отделяли годы и немало выкуренных пачек сигарет.
Но я все еще быстро бегал на короткие дистанции. Поэтому когда наш незваный гость завернул за угол и рванул через две ступеньки вниз по лестнице, я отставал от него всего лишь на каких-нибудь пару ярдов. Он выбежал из подъезда, практически не сбавив скорость, но я догнал его. Оказавшись на крыльце, я спрыгнул с верхней ступеньки ему на спину и скрутил его медвежьей хваткой.
— Стоять! — выпалил я как можно более властно. Но это не сработало. Парень не остановился и, попытавшись на ходу сбросить меня, попал мне локтем в лицо. Я вскрикнул и разжал руки, но погоню не прекратил. Мои легкие разрывались от боли, а я бежал и прикидывал, как же мне поймать этого крепыша.
Вдруг он резко затормозил, повернулся в мою сторону и отвел назад кулак, очевидно для хорошего удара. Поняв, что сейчас произойдет, я попытался остановиться, но мои ноги по инерции продолжали бежать. Он врезал мне в челюсть справа, и я потерял равновесие. В голове застучало, я ударился о стену и случайно прикусил язык. Потом земля ушла у меня из-под ног, и я упал на тротуар, больно ударившись пятой точкой.
Тут же рядом со мной оказался Малик.
— Сержант, вы в порядке? — спросил он с таким беспокойством в голосе, которого я от него не ждал.
— Давай за ним! — выдохнул я, махнув рукой в сторону беглеца. — Все нормально.
Разумеется, я соврал. Мне казалось, что я вот-вот отброшу коньки. Легкие горели, правая половина лица пульсировала болью, перед глазами все расплывалось. Я сел и стал смотреть, как долговязый Малик бежит по улице, вооруженный только грубыми словами. У меня было предчувствие, что наш темнокожий гость сумеет уйти.
Я пробежал какие-то тридцать ярдов, а прихватило меня так, словно это была миля или больше. Вот до чего доводит беспорядочный образ жизни и отсутствие физических упражнений! Оказалось, что я совсем потерял форму. Пора завязывать с курением и выделить время для спортзала, в котором я не был уже два года. Нельзя допустить, чтобы подобное повторилось. Я был настолько жалок и немощен, что этот кусок дерьма, который, скорее всего, являлся сутенером Мириам Фокс, если бы захотел, без труда вытряс бы из меня дух.
С другой стороны улицы на меня смотрела женщина средних лет. Вероятно, она сочувствовала мне. Но когда наши взгляды встретились, женщина отвернулась и пошла по своим делам.
