Урдрас сделался белым, как мел, съежился, поспешно опустился на стул и тут же повалился на пол в обмороке. Было заметно, что он обмочился.
— Быстро же действует ваше колдовство, — иронически заметил кто-то из присутствовавших.
— Все равно слово должно было прозвучать, — возразил воин неведомому магу, — и я не вижу никакого преступления в раскрытии истины для нашего общего блага.
— Вооружая вас, — яростно прорычал другой маг, — он выбивает оружие из наших рук!
Барон с силой хлопнул ладонью по столу, и все сразу умолкли.
— Ни один секрет нельзя сохранить навеки, к тому же мы говорим о более важных вещах, чем повседневные проблемы власти. Судари мои, я не дам и ломаного гроша за жизни всех нас, если этот Камень окажется не в тех руках.
— Думаю, мы все сойдемся на том, что руки Фаерода Серебряное Древо как раз и есть не те руки, — заметил один из воинов, — но я очень сомневаюсь, что хотя бы трое из присутствующих здесь смогут договориться по поводу того, чьи руки являются как раз теми, в которые можно вложить такую силу. Как по-вашему, кто-нибудь поверил бы в мою искренность, если бы я стал уговаривать его, приставив клинок к горлу?
И тут все вновь заговорили, вернее заорали, каждый старался перекричать остальных.
— Уймитесь! — вскочив с места, взревел барон, да так, что от завешанных плотными гобеленами стен раскатилось эхо.
Все головы тут же повернулись к нему, и в наступившей тишине барон сказал:
— Это один из тех вопросов, который, как все мы хорошо знаем, должен вызвать разногласия. Так давайте договоримся, что не станем здесь и сейчас пререкаться по этому поводу. Время для такого спора неминуемо придет, когда кто-нибудь из нас завладеет Камнем. А сегодня стоит обсудить ту опасность и те выгоды, которые могут скрываться в Камне, независимо от того, кто им обладает. Мы, достойнейшие люди во всей Аглирте, знаем, для чего его можно использовать, и не можем позволить себе действовать очертя голову и закрыв глаза. «Неизвестно» — разве не этого слова нам следует больше всего страшиться?
— Ну да, неизвестно, когда муж вернется, — задумчиво пробормотал кто-то. Все озадаченно притихли, а после недолгого ошарашенного молчания разразились таким дружным оглушительным хохотом, в котором можно было безошибочно почувствовать облегчение от того, что кто-то сумел шуткой разрядить напряжение. Когда же смех утих, в зале вновь воцарилась нежеланная тишина, порожденная тревогой и ощущением близкой опасности, которыми были охвачены все без исключения присутствующие.
