Виктор стоял за стойкой, добродушный, как обычно.
– Ну как, нравится, Рильке? Сегодня в обед приобрел. Три мужика, которым очень хотелось выпить, сорок минут потратили, чтобы ее здесь укрепить. Я собираюсь устроить конкурс на лучшее имя этой голове.
– Отлично, Виктор. – Я отвел руку девушки от переносицы быка. – Но, может, стоит повесить ее чуть выше? Викторианские таксидермисты использовали мышьяк в качестве консерванта. Это вещество живет долго, а ты ведь не хочешь травить своих посетителей.
Виктор помрачнел. Добрый дядюшка куда-то исчез, и я увидел взгляд ответственного за городские дороги, наблюдающего за укладкой шоссе на месте разрушенных зданий.
– Бобби! Угости мистера Рильке за наш счет и повесь этого быка повыше. – Он повернулся к Ферри. – Вообще-то это твоя работа – такие вещи мне сообщать.
Ферри глубоко затянулся, потом затушил сигарету в пепельнице, рядом со скрюченными останками других окурков. Он поднял голову. В неоновом свете на его лице показались новые ручейки морщин, что вливались в русла старых и глубоких. Мудрая, древняя, галапагосская черепаха. Он с умыслом ответил вопросом на вопрос:
– А спроси его, откуда он это знает?
Я не боюсь Ферри, однако новые враги мне тоже ни к чему.
– На самом деле это не так уж широко известно, – солгал я. – На прошлой неделе по аукционным домам разослали циркуляр, а то бы и сам не знал.
– Да уж. – Энтузиазм вновь вернулся к Виктору. – Вот он, мир антиквариата: купил – продал, нашел – потерял… Эй, Бобби, налей и Ферри заодно.
Я взял предложенное мне пиво и присоединился к кучке антикваров в центре бара. Иэн из Эдинбурга пустил по кругу какие-то драгоценности. Простой серебряный браслет с единственным зелено-голубым камнем.
– Как вы думаете, чей это браслет?
– Индейский, навахо.
– Правильно. Как думаете, сколько стоит?
– Пятьдесят фунтов.
– Примерно. А вот этот? – Он протянул еще один простенький браслет с одним камушком бирюзы в зеленых прожилках. – Как вы считаете, сколько это стоит?
Понятно, что он вешает лапшу нам на уши, но кто-то все же ответил:
– Столько же.
– Нет. – Иэн положил оба браслета рядом с рюмками, пивными бутылками и полупустыми стаканами: в голубых камнях отразилось белое кружево подсохшей пены, изморозь опустевших стаканов. – Нет, черт подери! А знаете, почему?
Все покачали головами.
– Расизм. Вот этот сделали индейцы навахо, а этот – индийцы. Индийское серебро – поцелуй смерти.
Ловкач Стив настолько невероятен, что его нужно видеть. Грязный желтый шейный платок плохо скрывает отсутствие рубашки под светло-коричневым пиджаком. Волосы густые и черные, зачесаны налево. В этот раз у него появились усы а-ля Запата.
