Он стал медленно просматривать их, хихикая над первыми и поворачивая их то так, то эдак, стараясь разобрать, кто где.
– В очередной раз убеждаюсь, что ничего нового под солнцем нет, да ведь?
– Ты смотри, смотри, Лес…
– Не переживай, мальчик. Тетю Лесли тошнит не часто.
Потом он увидел их. Лицо оставалось спокойным, но улыбка исчезла. Он медленно затянулся и еще раз взглянул на последние четыре снимка, затем повернулся ко мне.
– Ну и что ты хочешь?
– Узнать, как были сделаны эти снимки.
– В смысле?
– Мне нужно выяснить, подделка это или нет.
– Зачем?
– Это мое дело.
– Да, твое дело, но, если ты хочешь, чтобы я помог тебе, придется довериться.
– Да не знаю я, Лесли. Скажем, я не могу просто взять и бросить ее. Я хотел бы узнать, кто это с ней сделал, – мне это кажется важным.
– Ошибаешься, Рильке. Если это действительно произошло – это ужасно, но ведь случилось так давно. Не все ли равно, кто это сделал? Она давно мертва, и ты ничего не изменишь. Прошлое есть прошлое. Если хочешь знать мое мнение, хоть ты, конечно, и не сказал, что хочешь его знать, – все равно бесплатно даю тебе совет – так вот, если хочешь знать: то, что случилось с этой беднягой, имеет отношение только к прошлому. Плюнь на все. Вы с Розой вроде неплохо себя чувствуете на рынке скарба. Не стоит без всякой причины связываться с неприятностями и неприятными людьми.
– Я очень ценю твой совет, Лес, но мне все равно интересно.
– Так и знал. – Он положил фотографии в конверт и протянул его мне. Чудаковатая улыбочка вернулась на его лицо: – Я дал тебе бесплатный совет, Рильке, но в этом мире не так много бесплатного. Тебе ли не знать, ты же деловой человек.
– Сколько?
– Помоги вытащить наркоту из дома, и я сведу тебя с человеком, который тебе поможет.
– Нет уж, Лес.
– Ну давай, давай, парень. Я уже все обдумал. Я размышлял над этим с прошлой ночи. Мне нужен только еще один человек, и ты тут как тут. Послушай, это элементарно.
– Незачем мне слушать, потому что я не собираюсь делать это.
– Рильке, прошу тебя. Я сейчас между молотом и наковальней. Если полиция меня возьмет, мне грозит три года, а если за неделю до суда передознется подружка какого-нибудь фараона, то еще больше. Если же я напортачу с Гарри – останусь без яиц. – Он опять хохотнул. – Не многим я могу доверять, Рильке. Если бы ты не позвонил мне, я бы сам позвонил тебе.
– Просто ты сейчас в отчаянии, Лес, и любой план кажется тебе хорошим.
– Неправда. Если меня поймают, то поимеют. Но если поймают тебя, ты скажешь, что это я тебя оболванил. Мы ведь сто лет знакомы.
