— Скажи Охосу, что ее и всех, кто с ней прибудет, ждут здесь с большой радостью, и чем скорее, тем лучше, — сказал Абивард; он давно уже распорядился начать все необходимые приготовления. Он поднял указательный палец:
— Скажи также своему господину, чтобы в кортеж обязательно включили как можно больше воинов в полном вооружении. В наши дни на дорогах могут повстречаться не только мелкие разбойничьи шайки.
— Я слово в слово передам то, что ты сказал, — пообещал гонец и повторил сказанное Абивардом, показывая, что способен выполнить обещанное.
— Отлично, — сказал Абивард. — Позволь задать тебе еще один вопрос.
Когда гонец кивнул, Абивард понизил голос:
— Она хороша собой?
— О повелитель, если бы я мог сказать тебе, хороши она или нет, поверь, я сказал бы. Но не могу. Мне ни разу не доводилось быть во дворе, когда она выходила с женской половины. Так что я просто не знаю. И не скажу, что особо приглядывался, когда она вертелась у меня под ногами сопливой девчонкой.
— Ну что ж… — Абивард вздохнул, залез в кошель, который носил на поясе, и вытащил два серебряных аркета:
— Это тебе хотя бы за честность.
Гонец проворно отсалютовал:
— Ты щедр к человеку, которого видишь в первый раз. Ради тебя я от души надеюсь, что она прекрасна. Ее отец и братья, они… были не самыми страхолюдными из созданий Господних.
И с этими относительно обнадеживающими словами он направился назад в крепость Папака… нет, уже Охоса.
На следующий же день в крепость прибыл другой гонец, на сей раз от Птардака, сына Урашту. После обычного обмена любезностями он объявил:
— Мой повелитель, ныне дихган Налгис-Крага, счастлив принять твое предложение объединить наши владения через скорейший брак с сестрой твоей Динак.
— О, ты принес добрую весть, — сказал Абивард, — хотя мне прискорбно слышать, что отец его ушел в Бездну. Он ходил в Пардрайянский поход?
— Ходил, — ответил человек Птардака. Больше он ничего не сказал. После ужасного конца Перозова войска ничего и не надо было говорить.
— А твоему повелителю посчастливилось вернуться домой невредимым? — спросил Абивард. Он страстно желал знать, кто еще уцелел после того побоища.
Таких было очень немного.
На сей раз посланец Птардака покачал головой:
— Нет, о повелитель, ибо он не участвовал в походе. К великой своей досаде, он сломал руку и лодыжку, упав с лошади во время игры в мяч, всего за неделю до того, как должен был выступить в поход, а потому вынужден был остаться в крепости. Теперь все мы говорим, что Господь сохранил его нам.
