— Что вы будете делать, ваше величество? — задал Саркис вопрос, на который гонец не осмелился.
Крисп пораздумал немного, покуда дождь поливал берега. Размышлял он в основном о самом Саркисе. Если он бросит командира на берегах Эризы одного, останется тот верным ему или переметнется к Петронию? Если второе, то все западные земли, кроме, быть может, пригорода Напротив, будут потеряны. Но если Крисп займется только подавлением мятежа — какой кусок за это время отхватит от империи Арваш?
Потом Крисп понял, что перебирает те же неприятные вопросы, которые уже не раз задавал себе.
— Я возвращаюсь в город, — сказал он таким тоном, словно не просто был уверен в лояльности Саркиса, а мысль об измене васпураканина никогда не приходила ему в голову. — С Арвашем мне удобнее разбираться оттуда. Теперь, когда мы форсировали Эризу, я приказываю тебе всеми силами ударить по Петронию. Если ты сумеешь схватить его этой зимой, любой награды будет мало.
Глаза командира были темны и бездонны, как два пруда, отражающих ночное небо. Но Криспу показалось, что он заметил в них слабый огонек — как отражение одинокой звездочки.
— Положитесь на меня, ваше величество, — ответил Саркис, отдавая честь.
— Уже положился, — просто ответил Крисп, сожалея в душе о подобной необходимости. Он надеялся, что Саркис не догадывается о его мыслях, но подозревал — почти боялся, — что васпураканин достаточно умен, чтобы прочесть невысказанное.
— Мы проводим тебя в город, твое величество, — пробасил Твари.
— Взвода хватит, — возразил Крисп. — А остальные пусть останутся с Саркисом и вместе с ним сметут Петрония с лица земли.
Но Твари покачал головой.
— Мы твои телохранители, государь. Нашими богами мы клялись защищать твое тело. И мы защитим его; наш долг перед тобой, а не перед Видессом.
— Дворцовые евнухи полагают, что в их обязанности входит приказывать Автократору, — заметил Крисп, не зная, смеяться ему или гневаться. — Ты тоже так думаешь, Твари?
Военачальник халогаев сложил руки на широкой груди.
— В этом — да. Подумай, государь — ты поедешь по бунтующей стране. Взвода, даже отряда, не хватит для твоей безопасности.
Крисп понял, что Твари не уступит.
— Как пожелаешь, — сдался он, подумав, что чем дольше правишь, тем менее полной оказывается на поверку твоя власть.
На деле же за весь долгий путь по непролазной хляби до города Видесса они не встретили ни единого противника. Зато по пути им попался один человек, явно принявший за врагов их самих — монах на ослике, натянувший капюшон до самого носа для защиты от дождя. При виде императорского кортежа он пришпорил осла и свернул с дороги, сделав большой крюк, только бы не встречаться с солдатами.
