Арин закрыл глаза, тепло и нежно скользнул языком по его шее:
Ты только мне больно не делай.
Скай внимательно посмотрел на него, на влажную полоску на приоткрытых губах, на опущенные пушистые темные ресницы:
Хорошо.
Какие бы ни были шансы дать ему возможность прожить дольше, но тело его сейчас пропитано мягкой, ощутимой обреченностью, и оттого прикасаться к нему можно только так — осторожно, чертя кончиками пальцев по тонким свежим шрамам на подтянутом животе, по нежной коже сосков и узким бедрам. И целовать его можно только так — мягко, встречая движениями языка его движения, прижимая к себе гибкое тело.
И желать его можно только так, как желают самое необходимое, нужное, без чего невозможно дышать.
Отступает тьма, остается лишь выжидающий свет карих, усталых глаз, слова становятся лишними, они ему не помогут. Болью, сладко-мучительной, отдаются в душе его стоны, звук сбившегося дыхания.
В нем еще живет страх — он не может пойти навстречу сразу, приходится долго успокаивающе гладить его живот, грудь, руки, сдерживаясь, зная, что он возбужден, но инстинктивно защищается, боится.
Но эта задержка не мешает, наоборот, приятно ощущать его гладкую кожу, линии мышц, приятно видеть дрожащие ресницы и россыпь ярких повлажневших волос на светлой коже лба.
Угасающее тепло жизни, трогательная, отчаянная нежность, неосознанное доверие, искристые капельки слез.
Так поздно пришедшее к нему желание любви.
Арин вдруг отстранился, улыбнулся:
Да сделай же ты со мной что-нибудь… мне сейчас нужно.
Тогда прекрати сжимать колени.
Арин опустил глаза вниз, коснулся пальцами груди Ская:
Сам не понимаю, что мне мешает.
Я приблизительно понимаю, что тебе мешает, — признался Скай. — И не знаю, что с этим делать.
Арин недовольно поморщился:
Я себя чувствую девственником.
Ты себе льстишь, — отозвался Скай. — Ты просто научился нормально реагировать на боль.
Он почувствовал, как под его руками дрогнули узкие плечи, провел ладонью ниже, коснувшись возбужденного члена, подался назад, коснулся губами крепко сведенных колен.
Арин чуть расслабился, приподнялся, позволив положить руку под свою спину, сжал зубы, почувствовав ласкающую влажность языка, прошедшегося по чуткой коже внутренней стороны бедер.
Скай развел его ноги, осторожно, но настойчиво; потянул ладонь из-под его спины, провел пальцами по жаркой впадинке между ягодиц, услышал несдержанный, громкий стон:
Все?
Иди ты… — резковато бросил Арин. — Я тебя хочу, и так ясно.
