Лия рассмеялась:
Тогда, когда найдешь ответ на этот вопрос, считай, что это мой тебе подарок.
Ладно, — согласился Арин. — Пусть будет так. Интересно, что чувствуешь, когда получаешь подарок.
Наверное, понимаешь, что тот, кто тебе его подарил, тебя любит, — лукаво улыбнулась Лия.
Арин, не глядя, щелкнул зажигалкой, и Лия наклонилась к его руке, закуривая:
Думаю, тебя можно отпускать отсюда, Арин. Хорошенького понемножку. Тем более, ты мне надоел.
Ты мне тоже, — лениво отозвался Арин. — Я из-за тебя вторую неделю трезвый.
* * *
Скай вовремя поборол в себе желание спуститься вниз и дать этому идиоту по голове, но вовремя остановился, поняв, что прикосновение Арина к Лие не носит сексуального характера и что прижимается он к ней по другой причине.
Наблюдая за происходящим в садике из окна, он не мог слышать разговора, но хорошо видел, как ведет себя Лия и как ведет себя Арин.
Лия напомнила ему детство, точно также когда-то она подолгу рассказывала свои истории ему самому, тогда еще мальчишке. Рядом сидела, поджав ноги, Дея и изредка поднимала голову от книги, смеясь над ее тоном и манерой рассказывать.
Скай хорошо помнил эти вечера, хорошо помнил, что приходила она всегда около восьми часов вечера и устраивалась в широком кресле, закинув ногу на ногу, подтягивая к себе пепельницу — после ее ухода она всегда была полна окурков.
Помнил Скай, как она пришла в последний раз — осунувшаяся, с кривой растерянной улыбкой, села на свое обычное место и пыталась что-то сказать, но не смогла, закрыла лицо руками и долго сидела молча, придерживаемая за плечи ласковыми руками Деи.
На следующий день Скай узнал, что ее сына отказались оперировать в одной из городской больниц и он не выжил. Детей, имеющих право на оплаченный из бюджета государства кеторазамин, часто отказывались оперировать в сложных случаях — слишком дорого обходились государству льготные дозы кеторазамина, чтобы еще оплачивать льготникам дорогостоящие операции. В таких случаях врачи разводили руками и говорили — судьба.
Мальчик останется калекой, сказали Лие, нет смысла поддерживать его жизнь. Пусть кто-то другой, физически здоровый, получит право на жизнь за него.
И теперь, глядя на нее, Скай вспомнил прежнюю Лию и в душе даже позавидовал Арину. Она, как никто, умеет возрождать в человеке угасшие надежды.
Арин, видимо, это понимает, раз так спокойно и бездумно доверился ей, слушает внимательно, улыбается в ответ.
После операции он похудел и выглядит совсем другим — беззащитным, что ли… В обычных синих джинсах и белой футболке, которую Лие пришлось натягивать на него с боем, он кажется новым, только начинающим жить по-настоящему человеком.
