Однако пора было будить сопровождающего. Ишь, разоспался малый!
Как его зовут? Василий, кажется?
— Василий! Проснись! Вася! Васька!
Он мутно посмотрел на мое потное лицо, измазанную робу, посочувствовал:
— Н-да... Долго еще маяться?
— До полной победы мировой революции, — ответил, выкарабкиваясь на отшлифованные добела плиты. — Наших не видел?
— Один уже закончил, второй вон, в трубу подался. Не устал? Будем заканчивать? Спать охота.
Все-таки я молодец: нормально провел первый самостоятельный досмотр.
Раз в неделю, если не было ничего срочного, Никитин проводил занятия по таможенному кодексу, по юридическим вопросам, связанным с контрабандой, разбирал наиболее характерные дела. Это помогало и нам, начинающим, и «старикам» быстрее ориентироваться в часто возникающих сложных ситуациях. «Знания за плечами не носить», — любил поговаривать Никитин, требуя не только досконально знать статьи кодекса, но и уметь толковать их. Случалось, что двум-трем словам какого-нибудь положения он посвящал целое занятие, и, если бы не знаменитая результативность в обнаружении контрабанды, его можно было бы принять за нудного крючкотвора.
В тот день мы занимались практическим вопросом — методом обнаружения контрабанды на судах. Сидели, слушали Никитина, устроившегося за столом, застеленным зеленым сукном. После экскурсов в далекое и близкое, после разжевывания и усвоения Никитин принялся «будить мысль».
— Хорунжий! — поднял он меня. — Очнись! Хватит мечтать о девушках и танцах! Лучше скажи, сколько приблизительно на судне мест, где когда-либо была обнаружена контрабанда!
— Около тридцати тысяч.
По крайней мере, так значилось в статье. Накануне я проштудировал подшивку внутриведомственного журнала, поэтому четкий ответ слегка разочаровал моего наставника. Видно, сам хотел блеснуть.
— Знаешь, — обескураженно протянул он. — Но еще, наверно, столько же мест, пока не обнаруженных.
— Тридцать тысяч первое найдет Хорунжий, — не преминул вставить Кобец.
Я даже не посмотрел в его сторону.
Никитин повесил на стену схему устройства пассажирского судна, взял со стола указку и вновь обратился ко мне:
— Покажи наиболее подходящие для контрабанды места.
Он уделял мне внимания больше, чем остальным не потому, что меня следовало понукать учить таможенные премудрости. Просто натаскивал, как щенка, развивая интуицию и профессиональные навыки. С этой целью приносил из дому учебники по психологии, криминалистике, рассказывал о прежней работе в ОБХСС.
