Так вот, я осуждаю не только Галю и Лену и им подобных, открыто творящих зло, но и нейтральных. Молчунов, тихонь, соглядатаев.
Представьте такую историю. Идет суд. Судят хулигана, который избил слабого. Или того страшней: пырнул его ножом. На суде выступают свидетели.
— Свидетель, — спрашивает судья, — где вы были во время преступления?
— Шел мимо.
— И не вмешались, не помогли слабому, не отняли нож у хулигана?
— Нет, — отвечает свидетель, — он же не на меня напал.
Все вы, конечно, в один голос возмутитесь таким свидетелем. И все Танины одноклассники — уверен — возмутятся. Но потом скажут: «Так это ж бандит!» Мол, вот там, в такой истории, любой из них не остался бы равнодушным, а вмешался и помог слабому.
Однако я бы нейтральной силе из Таниного класса не поверил.
Соврал человек помалу — так и знай, соврет в большом. Промолчал, когда Галка с Леной про Танины стихи и письмо в редакцию слухи распускали, — промолчит и тогда, когда столкнется со злом в будущем, став взрослым.
А смелый и благородный Мальчишка, Танин друг, я верю, став взрослым, таким же и останется, и эти его черты станут помогать не только ему, но и всем, кто рядом с ним окажется.
Вот расскажу вам про одного своего товарища, взрослого человека. Каким он в детстве был, в пятом классе, например, я не знаю, но думаю, таким, как Мальчишка, потому что на человека ничто с неба не сваливается: ни зло, ни добро.
Так вот, зовут моего товарища Володей, и в то время, о котором я рассказываю, был Володя, инженер по образованию, комсомольским работником.
Однажды к нему пришел человек, незнакомый, посторонний совсем человек, и рассказал, что у него беда: в больнице умирает жена. У нее опухоль мозга, нужна сложнейшая операция, которую может сделать только один профессор. Но он живет в Ленинграде, а в Сибирь — дело было там — прилететь сейчас не может. Нужно отправить больную в Ленинград, но вот беда: врач, который лечил больную тут, в Сибири, думает, что она умрет в дороге, и боится, что виноватым окажется он.
Представляете, это говорит врач, специалист! И, в общем-то, к нему стоит прислушаться, если быть просто благоразумным и вместе с тем нейтральным.
Но мой товарищ, инженер по профессии, а вовсе никакой не медик, решает по-другому.
Он срочно звонит в Ленинград и консультируется с профессором, который должен делать операцию.
Он связывается с Министерством здравоохранения и добивается, чтобы под его ответственность — прочтите это внимательно: под его ответственность! — врач, который лечил больную, разрешил перевезти ее в Ленинград.
