— Ты хочешь сказать, что они виновны, пока не будет доказано обратное.
— Суд над ними будет объективным.
— Надеюсь.
Сначала Энди, теперь он. Славное утречко у меня выдалось.
— И не забудь, Уилл, в просьбе об освобождении под залог может быть отказано, когда речь идет о преступлении, караемом смертной казнью. Обычно так и бывает.
Этот ублюдок читает мои мысли.
— Желаю удачи, — вставляет он. — Она будет нужна тебе… все это время.
— И пусть победит сильнейший, — подхватывает Моузби.
Ах ты, засранец! Я невольно усмехаюсь.
— В этом деле исход ясен заранее, — отвечаю я.
Фрэнк Моузби сидит в баре «Рамада», сбоку от скоростной автострады, в компании Луиса Санчеса и Джесси Гомеса. Санчес и Гомес — старшие помощники окружного шерифа. Им поручено заниматься этим делом: Моузби попросил, чтобы прислали именно их. Каждый свыше двадцати лет отработал в полиции, у обоих нет иллюзий насчет благородства уголовного судопроизводства, напротив, законы эту парочку только раздражают — если обстоятельства позволяют, их можно соблюдать, но в случае необходимости можно и обойти. Это не значит, что они проходимцы, просто они знают свое дело.
Сейчас они свободны от дежурства, заказали себе пива, прикупили к нему в баре орешки. Моузби из напитков предпочел пепси, это хорошо для похудения, вера запрещает ему употреблять спиртное. Гомес одну за другой курит сигареты — привычка, усвоенная еще в армии. Он не сводит глаз с официантки — пышнотелой дамочки, которой, как он прикинул, наверное, немногим за сорок. Ему вообще нравятся бабенки с пышными формами, а эта классно выглядит в наряде, который сейчас носят все: туфли на высоких каблуках, старомодные черные простроченные чулки из крученой сетки, мини-юбка, крестьянская блузка с низким вырезом. Он посидит еще немного, потом извинится, сказав, что ему нужно в сортир, чтобы выяснить, когда она заканчивает работу. С того места, где он сидит, никаких колец у нее на пальцах не видать.
— Ничего себе рыбку ты подцепил, а? — говорит Санчес. — Ни дать ни взять барракуда.
— Да тут целая стая акул, — вторит Моузби.
— Теперь дело за тем, чтобы вытащить их на бережок. — Внимание Гомеса снова возвращается туда, куда следует.
Моузби одобрительно кивает. Он залпом допивает пепси и, катая во рту кубик льда, жует его с громким хрустом. В уголках губ у него выступает слюна. Он поднимает пустой бокал высоко над головой. Вот свинья, думает Гомес. В этом парне шиком и не пахнет. А ведь какой-то сучке приходится ублажать этого ублюдка. Интересно, мелькает у него праздная мысль, что представляет собой жена Моузби? Моей официанточке и в подметки не годится, это уж точно!
