— Протест! Это совершенно не относится к делу, Ваша честь, — чуть не хнычет Моузби.
Мартинес смотрит на нее, размышляя. Я вижу, что чем дольше он видит и слышит ее, тем меньше верит.
— Протест отклоняется. Я считаю, в данном случае важно понять, как она ведет себя на людях, — поясняет он, обращаясь к Моузби. Вот это дело, думаю я, он заговорил моими словами, значит, прислушивается! — Пусть защита досконально разберется в этом вопросе. Если окажется, что этот путь ни к чему не приведет, мне придется остановить вас, господин адвокат, — говорит он мне.
— Благодарю, Ваша честь. — Я снова поворачиваюсь к ней.
— Вы познакомились с парнем вечером, за сутки до того, как, согласно вашим показаниям, было совершено убийство, и пригласили его к себе домой, так?
Она бросает на Моузби взгляд, в котором читается немой вопрос: я должна отвечать? Он пристально глядит на нее. Видно невооруженным глазом, как он злится из-за того, что мало-помалу теряет инициативу.
— Отвечайте на вопрос, госпожа Гомес, — повелительным тоном приказывает Мартинес.
— Да, — говорит она чуть ли не шепотом.
— Говорите громче, чтобы присяжные могли слышать.
— Хорошо, — отвечает она и уже громче, с вызовом добавляет: — Да, я пошла домой с парнем, с которым познакомилась в баре.
— Это что, ваш знакомый? — спрашиваю я. — Друг?
— Я его раньше видела.
— В баре.
— Ну да.
— Но вы не были с ним знакомы.
— Я раньше его видела.
— Вы завели знакомство с парнем, с которым никогда раньше не встречались, пошли с ним домой и переспали, не так ли?
Теперь она ненавидит меня лютой ненавистью, но еще больше ненавидит Моузби. Он не подготовил ее к такому повороту дела. Конечно, если бы он все предусмотрел, она, пожалуй, хорошо подумала бы, прежде чем раскрываться.
А теперь уже слишком поздно.
— Хорошо. Пусть так. Ну и что? Они… — показывает она на подсудимых, — все равно сделали то, о чем я сказала. А то, сделала я что-то или нет в другое время, ничего не меняет.
— Сколько он заплатил за ночь? — пропускаю я мимо ушей ее объяснение.
— Протест! — Моузби вне себя от ярости.
— Протест отклоняется. — Мартинес сидит в кресле, подавшись вперед, он явно заинтересовался.
— Сколько? — повторяю я. — Вы легли в постель с этим парнем, с которым свели знакомство в «Росинке». У вас были половые сношения, и он рассчитался с вами. Сколько?
— Пятнадцать, — запинаясь, отвечает она, не поднимая глаз от кончиков туфель.
— Пятнадцать долларов? — переспрашиваю я. О Боже, ну и дешевые нынче шлюхи пошли!
