Он уже научился определять ее состояние по голосу, чувствовал: сегодня она в хорошем настроении, а вот сегодня что-то случилось неприятное, видно, нервничать пришлось.
— Устали? — спрашивал он сочувственно.
— Есть немного, — говорила она. И добавляла тут же: — Чепуха! Пройдет…
Она встряхивала головой, и волосы ее разлетались и снова косо ложились на лоб, тяжёлым полукружьем закрывая часть щеки и глаз.
— Просто крику много, шума, оттого и устала.
— Он кричит?
— И он, и другие. Это не, знаете, как запевала в хоре. Чем выше начнет, тем выше все петь будут.
Он орет — и все орут. Стиль такой… Иначе работа не пойдет…
— Взрывать скоро будете?
— Скоро. Через неделю, наверно. Вы услышите.
— Не опасно это для вас?
— Ну что значит — опасно? Все опасно, если делать неграмотно. Просто ходить по горам тоже опасно, если не умеешь. Это ведь наша профессия…
— Да… Простите… Никак не могу свыкнуться с мыслью, что вы геолог. Знаете, как-то не вяжется. Ваши суждения о жизни, об искусстве, ваше понимание многих вещей…
Берестов вглядывался в ее лицо, но оно почему-то не давалось ему сегодня. Что-то замкнуто было в нем.
— Понимаете, мне все время кажется, что вы случайно попали в геологию, что ваше истинное призвание — музыка или живопись…
Она улыбнулась.
— А вот, представьте себе, ошиблись. Учили меня в детстве и музыке, и рисованию. Даже балетную студию посещала. А геология перетянула. Я ведь в семье геолога росла. С пеленок, можно сказать, окружали меня минералы, мудреные названия, карты, приборы. И с самого детства привыкла я к тому, что наука о земле, о ее богатствах — одна из самых нужных и важных для человека наук. Она больше, чем какая другая, способна сделать людей счастливыми. И с самого детства все было для меня решено.
— Отцом вашим, наверное?
— Что вы! Отец, как ни странно, всячески противился. Хотел сделать из меня кого угодно — только не геолога. Считал — не женская эта профессия.
— Правильно, — сказал Берестов. — И я так считаю.
— А я вот считаю иначе. Я ведь упрямая. Как решила — так сделала.
— И не жалеете?
— Пока нет.
— Дай вам бог и дальше.
— Спасибо.
— И все-таки честно, — неужели вас не тянет в город, к людям, к театрам, к концертным залам? Вот я тоже устаю от всего этого, бегу сюда, в горы, отдыхаю душой. А потом не могу. Должен возвращаться. Наверное, все-таки люди недаром собираются вместе — в городах, в селах. Общение с природой дает радость, но по контрасту. Оставьте человека один на один с природой надолго — и он сойдет с ума от одиночества.
