Вы спрашивали, есть ли ещё на земле мирное место, и я с сожалением могу сказать, что это никак не Стоуни-Кросс. Недавно осёл мистера Модсли сбежал из своего стойла прямо на закрытое пастбище. Пострадала дорогая кобыла мистера Гарда, которая оказалась на пути коварного соблазнителя. Теперь, кажется, кобыла понесла, и между Гардом, требующим финансовой компенсации, и Модсли, настаивающим, что виной всему не сделанный вовремя ремонт заграждения, из-за которого произошла роковая встреча, бушует вражда. Ухудшает ситуацию то, что, предположительно, кобыла самым бесстыдным образом вертела задом и не проявила никакой сдержанности, чтобы сохранить своё достоинство.
Вы на самом деле думаете, что заработали место в аду? Я не верю в ад, по крайней мере, не в загробной жизни. Думаю, что ад создают люди прямо здесь, на земле.
Вы пишете, что джентльмен, которого я знала, изменился. Мне жаль, что я не могу сделать большего, чем только сказать, что как бы вы ни изменились, вас будут встречать с радостью, когда вы вернётесь. Делайте то, что должны. Если это вам поможет, то заприте свои чувства, закройте их. Может быть, мы когда-нибудь выпустим их наружу вместе.
С уважением,
Пруденс
P. S. Вчера ходили с Беатрис рисовать. Прилагаю зарисовку кролика, добывающего себе еду в саду Рэмси-Хауса. К сожалению, объект не позировал, а удрал в заросли чертополоха. Совершенно понятно, что у этих ограниченных гэмпширских зверушек нет никакого уважения к изобразительному искусству.
Когда Беатрис закончила, она сложила листки бумаги и приложила эскиз кролика в саду.
Она никогда никого не обманывала намеренно. Она чувствовала бы себя гораздо спокойнее, отправляя письмо Фелану от своего имени. Но она всё ещё помнила, с каким пренебрежением он когда-то отзывался о ней. Он не хотел письма от той «странной Беатрис Хатауэй». Он просил о переписке золотоволосую красавицу Пруденс Мерсер. И разве письмо, написанное под чужим именем, не лучше, чем вообще ничего? Человек в ситуации Кристофера нуждался в любых словах поддержки.
Он должен был знать, что о нём кто-то беспокоится.
И почему-то, прочитав его письмо, Беатрис решила, что в самом деле, о нём беспокоится.
Харвест Мун[4] принёс сухую ясную погоду, а арендаторы и работники Рэмси пожинали самые богатые урожаи на их памяти. Как и все, Беатрис была занята сбором урожая и организацией праздника, который последовал за ним. На территории поместья был накрыт огромный стол на свежем воздухе и устроены танцы для более чем тысячи гостей — арендаторов, слуг и горожан.
