Её властная манера вести себя раздражала Кристофера, и не важно, что Беатрис права.
— Он может что-нибудь испортить, — сказал он, поднимаясь на ноги.
— Хуже, чем коза, он не может себя вести, — ответила Беатрис, вставая лицом к лицу с ним.
Из вежливости Роан тоже поднялся, глядя на них.
— Мисс Хатауэй… - продолжил спорить Кристофер, но умолк, недоумённо моргнув, когда она протянула руку и коснулась его груди. Кончики её пальцев на один удар сердца задержались там, где оно билось.
— Позвольте, я попробую, — мягко попросила она.
Кристофер отступил на шаг, дыхание у него перехватило. Тело отреагировало на её прикосновение с ошеломляющей силой. Леди никогда не дотрагивались ни до какого места на торсе мужчины, если только обстоятельства не были настолько чрезвычайными, что… нет, он даже не мог представить, что могло оправдать такой поступок.
Возможно, если бы на нём загорелся жилет, а она попыталась бы сбить пламя. Кроме этого, ему в голову не приходило ни одной веской причины.
И всё же, если уж говорить о брешах в этикете, делать замечание девушке было таким же проявлением невоспитанности. Взволнованный и возбуждённый, Кристофер только кивнул.
Когда Беатрис вышла из комнаты, мужчины снова сели на свои места.
— Простите нас, капитан Фелан, — пробормотала Амелия. — Вижу, моя сестра вас удивила. Мы правда старались привить ей лучшие манеры, но все мы мещане. И пока Беатрис не слышит, хочу вас заверить, что она не всё время одевается так странно. Однако она часто занимается тем, для чего длинные юбки не предназначены. Возвращает птиц в гнезда, тренирует лошадь и так далее.
— Более традиционное решение, — осторожно заметил Кристофер, — это запретить занятия, требующие ношения мужской одежды.
Роан ухмыльнулся:
— Одно из моих личных правил, связанных с Хатауэйями, — заметил он, — не запрещать им ничего. Ибо запрет не гарантирует, что они всё равно не будут делать то, что хотят.
— Боже, мы вовсе не так плохи, — запротестовала Амелия.
Роан выразительно посмотрел на жену, по-прежнему улыбаясь.
— Хатауэйям нужна свобода, — обратился он к Кристоферу, — в особенности Беатрис. Обычная жизнь — салоны и гостиные — стала бы для неё тюрьмой. Она связана с миром нитями, гораздо более живыми и естественными, чем любая из гаджи, которых я когда-либо знал. — Видя недоумение Кристофера, он добавил: — этим словом цыгане называют ваших женщин.
— Из-за Беатрис, — в свою очередь сказала Амелия, — у нас здесь настоящий зверинец из брошенных созданий: коза, с выступающей вперед нижней челюстью, трёхногая кошка, толстый ёж, мул, страдающий отсутствием равновесия и так далее.
