Девушка подцепила кошель кончиком меча. Тяжелый мешочек взмыл в воздух, был пойман и оказался на поясе аквилонки.
Ее никто не приглашал ни работать, ни делить деньги – но такой уж была Корделия.
Впрочем, Конан знал, что она отдаст ему ровно половину – просто считать монеты, стоя на обочине дороги, глупо и несподручно.
Герцог Альдо уже преодолел половину пути по склону, а Стефан, порхая за ним как мотылек за жабой, все не мог решиться сказать – что аббатство Монлюссон находится в другой стороне.
* * *
Ветерок тревоги пробежал над горной тропой. Он прошелестел меж багровых листьев троллье-го кипариса, с любопытством глянул с отвесного склона вниз, на далекую дорогу, потом легким шелком коснулся щеки киммерийца.
Не шорох, не звук шагов, не приглушенное бряцание оружия. Всего лишь чувство опасности – легкое и неуловимое. Его не передать словами, как не описать ими черный цвет или вкус cпелогo винограда. Конан поднял руку.
Корделия кивнула, и стремительно взбежала вверх по тропе. Герцог продолжал уже проигранное сражение с гравитацией. Девушка встала на его пути, развернула и, не говоря ни слова, быстро и властно оттеснила к скале.
Не успел Альдо вспомнить, как по-шумитски будет «окно», как оказался втиснут в узкую сырую расщелину, где ему мог угрожать лишь насморк.
Ребенку, запеленутому в пуховое одеяло, холод не был страшен. К тому же, на рукояти корзины болтался и вздрагивал амулет путешественников, надежно защищавший малыша от болезней и черной магии.
Стефан кувыркнулся в расщелину вслед за хозяином. С ним девушка церемонилась меньше, отвесив пару пинков – скорее для забавы.
– Палка, моя палка! – закричал он, цепляясь руками за боевой шест, который не пролезал в щель.
Корделия пнула посох ногой, разломив его надвое, и тем проблема счастливо разрешилась.
Место в расщелине едва хватало двоим, и оруженосец с герцогом застыли в позе, которую любой ревнитель морали счел бы за непотребную.
Все это девушка проделала молча, не отпуская обычных шуточек, и только громко сопела от усердия. В эти мгновения она была похожа на опытную овчарку, разворачивающую стадо овец. Впрочем, Копан благоразумно решил эту свою мысль не озвучивать. На комплимент она походила мало.
– Быстро, – произнес он, цепко осматривая горы. – Где ты этому научилась?
– Несколько лет я торговала рабами. Потом бросила – деньги хорошие, но больно уж возни много.
Знаком велев Корделии оставаться с герцогом, Конан медленно зашагал вверх по тропе – туда, где между обломков скал открывалась небольшая ровная площадка.
