— Предположим, работал.
Девушка закрыла лицо руками.
— Ну и ну! — покачал я головой. — Кто вас научил так устраиваться на работу? Есть у меня вакансии. Без всяких «предположим». Но это еще ничего не значит, согласитесь.
— Вам нужны работники, так?
— Ну, так.
— Корреспондент и машинистка, так?
— Так.
— Это деловой разговор. Можете спрашивать.
— А что я должен спрашивать?
— Кто мы, откуда мы — все, что нужно.
«Мы, мы, мы…» Я откинулся на стуле, с интересом разглядывая обоих.
— Хорошо, будь по-вашему. Откуда вы, ребята?
— Из Москвы.
— Ого, издалека. И что вас сюда привело, если не секрет?
— Мы ищем работу, я сказал. В Москве мы учились.
— А, учились! Где?
— В школе, разумеется.
— Почему «разумеется»? Могли и в техникуме, и в училище. Десять классов закончили?
— Да, по десятке.
— И что же… получили аттестаты и сразу на самолет? Вы извините, что я так расспрашиваю. Но, коли вы пришли устраиваться на работу, я должен знать, что вы собой представляете…
— Понятно! — перебил он нетерпеливо. — Мы должны представиться. А вас как зовут?
Опять послышался вздох девушки.
— Действительно, — согласился я, — это упущение. Меня зовут Борис Антонович. Фамилия Воронин. Должность моя вам уже известна.
— А мы Кротовы. Сергей и Катя. В институт мы не поступали. Хотели, да раздумали. Нам было не до этого. Мы поженились и решили работать.
— Вот оно что… — промямлил я. — А ведь, откровенно говоря, я подумал…
— Вы подумали, что мы брат и сестра! — опередил он меня.
— Вот именно. Вы чем-то похожи друг на друга.
— Нам уже это говорили. Знаете кто? Редактор вашей местной газеты. Мы ей сказали, что мы муж и жена. Она всплеснула руками и закудахтала как курица. Она случайно не старая дева?
— Черт возьми! Ну и суждения у вас!
— А что, не правда?
— Нет, конечно. У нее трое взрослых детей.
— А по натуре ханжа.
— Сережа!..
— У нее взгляды допотопные, как ее платье. Мы не смогли бы там работать. Так ей и заявили.
— А она предлагала вам работу?
— Нет. Она прочла нам мораль. Мы встали и ушли. Мы сыты моралями.
— Понимаю… И все-таки оценки у вас слишком категоричные. Нельзя ли поспокойнее?
— Как это? Умереть, что ли?
— Нет, просто не петушитесь. Давайте говорить спокойно.
— О чем? Почему мы поженились так рано? На это мы не отвечаем.
«Мы… мы… мы…»
— А сколько вам лет, я могу хотя бы узнать?
— Пожалуйста. Обоим тридцать четыре.
— Это звучит солидно. А по отдельности?
— Разделите на два.
— Ага! Значит, по семнадцать.
В его живых глазах блеснул смешливый огонек.
