— И сотворил он вино в тех кувшинах! И сказали Марии: что ты подаёшь сначала плохое вино, потом хорошее? Надо бы наоборот! — проповедовал со слезами завхоз.
— Верую! — истово отозвался физрук Евгений.
Карп Полумудрый ничего не говорил, за него разглагольствовал внутренний голос: «Плыла-качалась лодочка по Яузе-реке!»
Глава 9. Ночные тайны школы
— Кого взять в спутники? — подумал Лён. Долбер вышел из строя, а волшебник ощущал настоятельную потребность в товарище. Хотел бы он взять Костика в дорогу, но что будет, если он, подобно школьному другу по дубу, получит тяжкую рану? Ему не хотелось видеть Костика страдающим. Да это и невозможно: Костик выбрал весь резерв и был богато награждён от Селембрис: теперь в волшебной стране о нём слагают легенды.
— Не ломай себе голову. — посоветовала Гранитэль. — Все вопросы разрешаются в дороге. Не надо ничего навязывать Жребию. Он мудр и сам находит достойных спутников герою.
Уже довольно много дней прошло, а Жребий всё не звал его в дорогу, и оттого терпение Лёна иссякало. Он даже не включал компьютер, настолько неинтересными стали ему все игры. Тому, кто прошёл ярость боя, игрушечные тренажёры смешны, как младенческие ползунки.
Осень понемногу уступала свои права зиме — выпал и не спешил исчезать первый снег. Тяжёлый, влажный белый покров скрыл от глаз прохожих колдобины в асфальте, наполненные не успевшей замёрзнуть грязью. Под нестойкой рыхлой пеленой таились скользкие размывы глины, на которых скользили ноги. Люди, сгорбившись и зябко поднимая плечи, торопились убежать в тепло дома или магазинов от выматывающей нервы, мелкой сыпи не то снега, не то дождя. На улице никто не гулял, только с мокрым звуком резали залитый снежной кашей асфальт грязные по самую крышу машины.
Уроки были Косицыну тяжелы, как тяжела и неприятна сама атмосфера школы. Он был весь в ожидании зова Жребия и оттого нервничал. Это состояние отражалось на его отношениях с учителями — те начали жаловаться, что Косицын стал грубым, нетерпимым и заносчивым.
— Обычная возрастная раздражительность. — отвечала педагогам завуч Изольда Григорьевна, но что-то записывала в свою тетрадочку, которую учителя прозвали Кондуитом.
* * *
— Я пойду тряпку намочу. — сообщила учительнице Платонова.
— Как? Опять сухая? Я только что её мочила! — удивилась та.
Тряпка и в самом деле была такой сухой, словно со всемирного потопа не видела воды.
— Спасибо, Наташенька. — поблагодарила Платонову учительница труда. — Ты такая умница — всегда стараешься помочь.
