— Да нет… я, собственно… — почему-то смутился Грошев…
— А… Я понимаю. Георгий прислал вас, чтобы пожить? Пожалуйста. Я ведь совершенно одна. Свежему человеку только рада…
— Да нет…
— То есть как это нет? — вдруг стала строгой и отчужденной женщина. — Тогда кто же вы?
— Видите ли, мне нужен Анатолий Лавров.
— Вы его товарищ? Новый, разумеется? Старых друзей я всех знаю.
— Да… в некотором роде.
— Толенька и его эта… ну… женщина… — лицо хозяйки против ее воли тронула брезгливая улыбка, но она сейчас же совладала с собой, — только что уехали домой. — И уже совсем доверительно сообщила: — Вы знаете, Толик начинает меня волновать. Ему нельзя так много пить. Я понимало, настоящему артисту без арены небо кажется с овчинку, но все-таки нужно держать себя в руках. Впрочем, — сейчас же поправилась она, — возможно, я и не должна так говорить — я не знаю его сегодняшней жизни. Может быть, он имеет на это право. Хотя, как я убеждена, на увлечение спиртным — прошу понять меня правильно — именно увлечение — не имеет права ни один человек на белом свете. А вам не кажется, что Толик увлекается… чересчур?
— К сожалению, — попадая в тон, печально согласился Грошев. — Ведь он был талантливым актером.
— Артистом, молодой человек! Артистом! В цирке бывают только артисты. Актеры — это там, — она неопределенно махнула рукой, — в театрах. А он и в самом деле был хорош. Но что же сделаешь? Искусство берет человека целиком. А цирк тем более. И когда приходит время расстаться с ареной, нужно иметь мужество. Обыкновенное гражданское мужество. Толик им, кажется, не обладает. Когда приедет Георгий, мы устроим совет и подумаем, что с ним делать. Может быть, придется вырвать его из теперешнего окружения. Артист не имеет права ронять свое достоинство даже на пенсии.
Она говорила это так славно, так убежденно, что Грошев с большим трудом сообразил, как сделать так, чтобы узнать необходимые подробности и в то же время не выдать себя и, главное, не оскорбить артистку хоть малейшим подозрением.
— Да-да. Я тоже об этом думал. Собственно, потому и заехал за ним. Он с вещами… И не дай бог, опять пригубит.
— Ах вот что! Это он вас ждал? Вы тот самый таинственный дружок-шофер? — она мило улыбнулась. — Но на этот раз он оставил свои сумки у меня и сказал, что заедет через пару недель, — она вдруг посерьезнела. — Позвольте! Но ведь это вы звонили ему час назад?
— Нет, не я. Очевидно, кто-то другой. Мы просто договорились, что прихвачу его, когда буду возвращаться из командировки.
