Он вскочил на подмуровку каменной ограды, ухватился обеими руками за ее карниз и энергичным движением, соответствующим стилю уже уходящей ночи, взобрался на нее. Однако, поскольку стиль этот опять же не соответствовал наличию бесспорно наличного брюшка, он застрял в этой позе на стенке, отчасти удивляясь, что это он вытворяет, отчасти же чтобы передохнуть.
В этой позитуре — по-видимому, при взгляде на высоту, с которой ему нужно было спрыгнуть и при этом не раздавить тюльпаны пани Брандштеттеровой,— сладостное представление о разостланной постели нахлынуло на Модеста В. В. с особой силой. Всем своим существом он устремился к своей образцово прибранной квартире на втором этаже, к двум уютным комнатам почти уже состоявшегося старого холостяка, с обильно загруженным холодильником в кухне, с несколькими добротными картинами (ручной работы, как говаривала пани Брандштеттерова) и с изобилием мебели, в которой можно было удобно отдыхать, прислушиваться к приятным звукам «Последних известий», курить курево по своему выбору и при этом стряхивать пепел на ковер в полной уверенности, что абсолютно никто не будет против этого возражать.
Однако бывают в жизни ситуации, в которых человеку не следует предаваться мечтам, даже самым реальным и скромным. Данная ситуация оказалась одной из них. Мой приятель Модест осознал это, когда вернулся к действительности и обнаружил, что под ним стоит на тротуаре полицейский и с любопытством его разглядывает.
— А теперь будем спускаться,— произнес он, явно делая вывод из своих наблюдений.
Мой приятель В. собрался было спуститься в сад, но полицейский усмотрел в этом недоразумение. Чтобы выразить это, он первым делом энергично схватил Модеста В. за ногу, а затем строго заявил:
— Желательно все-таки на эту сторону.
— Но я живу вон там,— доверительно сообщил Владивой В., показывая на плавки, по-домашнему сохнущие на балконе.
— Неужели? — сказал полицейский, сделав вид, что это произвело на него впечатление.
— В самом деле,— сказал Модест с обезоруживающей непосредственностью.
— Тогда почему вы лезете через забор? — спросил полицейский с недвусмысленным интересом.— Забыли ключи?
— В том-то и дело, что нет,— правдиво отвечал Модест.
Впоследствии, рассказывая мне эту историю, он уже отчетливо осознавал, что совершил в тот момент роковую ошибку. Ему следовало сказать, что он действительно забыл ключи и собирается — после непродолжительной внутренней борьбы — постучать хозяйке в окно, извиниться и попросить впустить его. Но тогда он правдиво ответил: