Одно время я очень увлекалась пародированием, копировала голоса известных певцов и даже их поведение на сцене, многие говорили, что у меня это очень неплохо получается. Во время какого-то празднования в честь фирмы «Мелодия» я показала редакторам А. Качалиной и В. Рыжикову несколько пародий, и они предложили мне сделать целый диск таких пародий. Но я отказалась, потому что для меня в ту пору это было просто дурачество и я серьезно к этому не относилась.
Позднее обратив внимание на то, как Нонна Мордюкова пела и двигалась на сцене в программе «Товарищ кино», я тут же ее изобразила и показала ей. Она была в восторге и всюду, где только можно было, просила меня показывать это. И даже на борту самолета, на котором группа артистов возвращалась из концертной поездки в Москву, мне пришлось, по ее просьбе, изображать актрису в проходе между креслами.
Впечатления о том времени, о людях, об отношениях с ними остались в моей памяти как незабываемые воспоминания о прекрасном периоде моей жизни.
Как можно забыть Аллочку Ларионову, Колю Рыбникова или Иннокентия Михайловича Смоктуновского, который однажды в Кишиневе, где мы работали, ожидал меня на выходе из театра, вынул из-под плаща и протянул мне яркие тюльпаны. «Это вам, Нинулька!» Прелестный Смоктуновский мне тогда сказал: «Ниночка, не выкладывайтесь так сильно с первой песни. Поберегите себя. Вас не хватит надолго».
«…Душа была сломлена»
В середине 70-х годов я одно время сотрудничала с Госконцертом, от которого несколько раз выезжала за рубеж. Всякий раз, если при отчете я ошибалась на несколько рублей, Госконцерт взимал с меня деньги в десятикратном размере. Смешно и грустно. Я ездила на разные международные программы «Евровидения» в Польшу, Венгрию, Болгарию, Монголию и Германию. Помню, приехала в Польшу на одну из телепрограмм, поляки оставляют меня на вторую, а потом и на третью программы. В те годы они очень хорошо платили. И я хорошо заработала за три концерта, а когда стала отчитываться, то оказалось, что я еще должна Госконцерту около десяти рублей, которые они высчитали у меня, опять же в десятикратном размере.
А однажды я должна была поехать в Берлин на «Евровидение». Немцы заранее прислали мне четыре песни на немецком языке, которые нужно было записать у них в берлинской студии. По приезду в Берлин меня отвезли в студию, где я и записала эти песни. Языком я не владела. Но немцы сказали мне, что если бы они не знали, что я русская, то не поверили. У них была полная уверенность, что я — немка. После съемок «Евровидения» немцы предложили мне стать участницей Международного конкурса-фестиваля на Балтике, который должен был состояться буквально через полтора месяца. Это был июнь. А в июле мне предстояло снова приехать на «Евровидение» туда же, а потом уже остаться на фестиваль. Должна сказать, что в ту пору я была в прекрасной форме, с хорошим репертуаром и очень красиво одета, что для артистки немаловажно.
