Стоим у окна рядом с менеджерами, те глядят вниз, на землю. Тридцатью этажами ниже — тысячи и тысячи поклонников Оро, все смотрят вверх.
— Пора идти, — говорит Оро и оборачивается к Гермико: — Ты остаешься здесь?
— Все уже улажено, — говорит Гермико.
Он дважды кланяется — и исчезает в вихре «бар-берри»[85].
Жемчужина исчезла. Своего рода облегчение — проснуться в незнакомом отеле и обнаружить, что лоб твой безупречно гладок. Пока это длилось, было очень мило — да только уж больно серьезная ответственность.
В десять в мою дверь звонит парень в бежевой полушинели. Звонок играет первые аккорды «Зеленых рукавов»[86] — на вибрирующих электронных модуляциях. Надеваю респектабельный костюм учительницы из «Чистых сердец», а переливчатое «автокамерное» платье заталкиваю обратно в желто-желатиновый пакет.
У тротуара на холостом ходу пыхтит «бентли». Гермико машет мне с заднего сиденья, в одной руке — бутылка «Вдовы Клико». Усаживаюсь рядом с нею.
— А где Оро?
Она извлекает пробку и разливает вино по двум высоким хрустальным бокалам.
— Он присоединится к нам в студии.
— Это где-то здесь?
— В Токио.
— И мы попремся черт знает куда, до самого Токио, только ради гребаного фильма? Да туда же несколько часов езды!
Гермико вкладывает мне в пальцы хрупкую ножку бокала и зажимает их для верности.
— А еще говорят, будто японцы отдыхать не умеют. Сегодня воскресенье, Луиза, — тебе позволено порезвиться.
«Бентли» довозит нас до небольшого аэродрома к югу от Осаки. Машина выезжает прямо на бетонированную площадку перед ангаром — такое я только в кино видела-и высаживает нас перед черным вертолетом: огромный серебряный винт уже вздрагивает.
На пилоте — рыболовная шляпа, украшенная флюоресцирующими блеснами. На воротнике летного комбинезона красуется круглый эмалевый значок с вытисненной на нем стилизованной улыбкой Оро. Гермико предлагает плеснуть ему шампанского в серебристую чашку от термоса; он качает головой.
Должно быть, я задремала. Мы зависаем над лабиринтом переплетающихся улиц, таких узких, что я различаю лишь снующих пешеходов, и тут и там — пригнувшаяся фигура на мотике или скутере проносится между оранжевыми или желтыми навесами магазинов, выстроившихся вдоль дороги. На нас надвигается низкое кирпичное здание — акры и акры посыпанной гравием крыши. Вскорости приземляемся в середине пустой парковочной площадки, обнесенной сеткой — такой тонкой, что она блестит как серебряное кружево.
