— Прости, Элали, — сказала она наконец. — Я чересчур много выпила и теперь сонная и усталая, так что вряд ли буду сегодня хорошей компанией. Но завтрашний концерт — это и в самом деле потрясающе.
Чугунное молчание на другом конце провода и наконец:
— А ты помнишь о той колоссальной, огромной, неизмеримой услуге, которую мне должна?
— Ой, Элали, но не станешь же ты…
— Нет, стану. Ты должна мне грандиозное развлечение, и я хочу, чтобы это случилось сегодня. Кроме того, ты и сама получишь удовольствие. Нам предстоит фантастичнейший вечер в истории человечества, и я не позволю тебе упустить такой шанс. А кроме того, подумай, какая будет физиономия у Виноградного Гэтсби, когда ты расскажешь ему, что провела ночь в компании длинноволосых татуированных американских фанатов группы хэви-метал. Представляешь? Ну и потом, кто знает, а вдруг ты влюбишься в одного из этих ребят и выйдешь за него замуж? Тут уж наш Дайдзо и вовсе копыта отбросит.
Это был клинч.
— О'кей, ты победила, — вздохнула Киёхимэ. — До встречи в «Аду».
Бегом вернувшись к себе, она быстро приняла душ и натянула костюм для диско — естественно, черное трикотажное мини-платье без плеч. Так, любимые ярко-розовые кроссовки, чтобы ехать в поезде, красно-черные перепончатые босоножки на высоких каблуках для танцев (их суем в сумку). Туда же, в черный большой рюкзак фирмы «Ланком», отправляется все, что может понадобиться в течение рок-н-рольной ночи: деньги, лосьон для полоскания рта, ночная рубашка, плащ, пара трусиков, плеер, кассеты, пачка презервативов и захватывающее чтение в поезд — свой дневник.
Оставив Дайдзо записку: «Ушла к Элали, буду там ночевать, вернусь утром» и указав в ней номер сотового телефона Элали, Киёхимэ отправилась в путь: к вокзалу Камакура-Северный.
Стояла одна из тех дивных июньских ночей, когда воздух тонко благоухает цветами, растущими вокруг храмов, и близким, хоть и невидимым глазу, морем. Киёхимэ не повернула на ведущую прямо к вокзалу дорогу — сначала ей было необходимо кое-что выяснить. Сон о драконе-разрушителе все еще казался настолько реальным, что она опасалась, а не произошло ли все увиденное в каком-то таинственном, метафизическом или астральном измерении. Прежде чем кинуться навстречу наслаждениям осуществившейся хэви-метал мечты, она должна была убедиться, что Анчин жив и здоров.
Старинные деревянные ворота храма, при котором жил Анчин, были уже закрыты на ночь, но рядом виднелась калитка доя тех, кому случится припоздниться: низенькая, под стать ребенку. Киёхимэ скользнула в эту игрушечную дверь, которой не следовало бы скрипеть так громко. Никогда прежде она не бывала на территории храма, занимавшего почти акр земли, но что-то вроде памяти или интуитивного знания подсказывало ей, где что. Подойдя к металлическим бакам-хранилищам, она увидела, что они точно такие, как и во сне. На ощупь баки были прохладными, и, когда она осторожно приоткрыла их, один за другим, внутри не оказалось ничего, кроме зерна. Ни измельченных костей, ни зубов, ни дымящейся плоти.
