Фашистская пропаганда рекламирует свою грабьармию как освободительницу русского народа. На самом деле оккупанты лишили население элементарных человеческих прав: без специального разрешения никто не может отлучаться дальше околицы своей деревни, не может пойти в лес за грибами и ягодами. Население перешло к дедовской лучине, оно обязано нести трудовую повинность в Германии, на оборонных работах и т. д. и т. п. Оккупанты ввели непосильные денежные и натуральные налоги: крестьянин должен платить подворный, поземельный и поголовный налог, налог на «дым» и на собак, должен сдать 24–28 пудов зерновых и 180–220 пудов картофеля с гектара, 800 граммов шерсти с овцы, 350–500 литров молока с коровы и т. д.
И «свободный пахарь на собственной земле» убедился, что его частная собственность стала крепостнической, рабской формой эксплуатации русского крестьянства. Именно сознание этого факта явилось одной из важных причин того, что партизанское движение в районе превратилось из индивидуально-группового в массовое движение, что сейчас в районе почти нет таких семей, которые не были бы кровно связаны с партизанами. Массовая партизанская борьба создала невыносимые условия для оккупантов и их приспешников. Об этом свидетельствует то, что от партизанских пуль нашли свой бесславный конец сотни фашистских захватчиков и десятки предателей, что население не платит никаких налогов и поставок оккупантам, что на партизанских минах подрываются поезда и автомашины, что немцы боятся отходить далеко от своих гарнизонов и т. д. Население района много перенесло страданий за два года фашистской оккупации, но оно с надеждой смотрит в будущее, с нетерпением ждет прихода Красной армии. Таковы в кратких словах и по неполным данным итоги двухлетнего хозяйничанья гитлеровских захватчиков в Себежском районе, таково политическое настроение населения.
Комиссар Себежской партизанской бригады № 5
А. С. Кулеш
К сожалению, не удалось найти сведений об ущербе, нанесенном на этот период по Идрицкому району, который пострадал больше Себежского. А впереди был еще один, самый страшный год оккупации.
Немецкое руководство было уверено, что без применения репрессий масштабы партизанской войны стали бы поистине безграничными и привели войска к еще большим потерям.
Наверное, они осознавали, что убийство населения является противоестественным, но исходили из того, что и немецкие солдаты, убитые партизанами, по их мнению, противозаконным и коварным способом, а не в открытом бою, были в равной степени невинными жертвами. Оккупанты считали, что другого выхода из конфликта между человечностью и военной необходимостью нет, кроме как репрессии, превращавшие Идрицкий и Себежский районы в безлюдную выжженную зону.
