— Ой, нет, — Кэнди и так уже слегка опьянела. — Мне уже хватит. Наверное, надо вернуться в больницу и посмотреть, как там папа. Может, ему чего нужно.
— Правильно, — согласился дядя Джек. — Еще одну на дорожку, и едем.
Они решили, что сначала они завезут тетю Ливию домой — она сказала, что у нее «есть дела», — а потом дядя Джек подбросил Кэнди до больницы.
Когда они приехали в больницу, Джек сказал Кэнди:
— Я тоже с тобой поднимусь. Посмотрю, как он там.
— А тетя Ливия? — спросила Кэнди с легким раздражением в голосе. — То есть, она же, наверное, ждет тебя дома?
Дядя Джек ответил не сразу.
— Иногда с ней вообще невозможно общаться, да? — сказал он наконец.
— Ну, если честно, я иногда просто не понимаю, как ты ее терпишь, — отозвалась Кэнди. — По-моему, она тебя не понимает… чем ты живешь, что тебе нужно… ну, и вообще…
— Очень верно замечено, — дядя Джек открыл бардачок и достал фляжку. — Я, пожалуй, позволю себе глоточек живительной влаги. Кстати, ты тоже глотни.
— Ой, нет. Я не буду.
— Как скажешь, — дядя Джек отпил еще. — Ты моя сладкая девочка! — Он чмокнул ее в щечку. Кэнди это было приятно. После дядиной свадьбы они с ним стали гораздо сдержаннее в проявлении своих дружеских чувств. На самом деле, Кэнди даже слегка ревновала его к тете Ливии. — Вот что я думаю: надо бы прихватить фляжку с собой. На всякий случай, — добавил он. — Как говорится, лучше пусть не пригодится, чем потом пожалеть, что не взяли.
Когда Кэнди с дядей Джеком вернулись в больницу, на улице уже смеркалось, но мистер Кристиан точно так же полусидел-полулежал на постели, глядя прямо перед собой — в точности в той же позе, в какой он сидел, когда они уходили.
В палате был только один стул. На него села Кэнди, а дядя Джек уселся прямо на полу. Они очень долго сидели молча. Дядя периодически прикладывался к своей фляге. Потом ему, видимо, надоело сидеть. Он прилег — и, кажется, задремал. Когда Кэнди это заметила, она присела рядом с ним на корточки и попыталась его разбудить, тихонько тряся за плечо:
— Дядя Джек… дядя Джек. Не надо спать на полу, ты простудишься.
Он шевельнулся и протянул к ней руку.
— Пожалуйста, дай мне поспать, — пробормотал он. — Лив никогда не дает мне выспаться. Иди ко мне, лапонька, — умоляюще добавил он и привлек Кэнди к себе. Она едва не расплакалась: в первый раз после свадьбы дядя назвал ее лапонькой, как называл раньше. До того, как женился.
— Ой, бедный дядя, — вздохнула она и прижалась к нему.
