На следующее утро Этьен пошел навестить Габриеллу и, к ужасу своему, узнал, что она стала пленницей; но девушка через кормилицу передала любимому, что она скорее умрет, чем изменит ему; что она к тому же нашла способ усыпить бдительность своих стражей и, ускользнув из домика, спрячется в библиотеке кардинала, где никто и не подумает ее искать; только она еще не знает, когда именно ей можно будет убежать. Этьен заперся в своей спальне, его томило мучительное ожидание, надрывая ему сердце.
В три часа дня прибыла свита герцога, его челядь и обоз с поклажей, а сам он должен был приехать с гостями к ужину. В самом деле, на исходе дня он уже был в замке. Графиня де Гранлье под руку с дочерью, герцог и маркиза Нуармутье поднялись по главной лестнице, встреченные глубоким молчанием, ибо нахмуренное чело наместника Нормандии внушало страх всем его людям. Д'Артаньону было уже известно о побеге Габриеллы, но он заверил герцога, что ее хорошо стерегут; однако барон очень опасался, что все его надежды на блестящее будущее рухнут, если бегство дочери костоправа помешает замыслам герцога. Безобразные лица обоих рубак выражали свирепую злобу, плохо скрытую любезными ужимками, которые им предписывала галантность. Герцог приказал, чтобы Этьен ждал гостей в зале.
— Вот мой сын, — сказал старый герцог и, взяв Этьена за руку, подвел его к дамам.
Этьен молча поклонился. Графиня де Гранлье и дочь ее переглянулись, что не ускользнуло от старика д'Эрувиля.
— Плохой муж для вашей дочери, — шепотом сказал он графине. — Так вы думаете, правда?
— Вот уж чего я не думаю, дорогой герцог. Совсем наоборот! — улыбаясь, ответила мать невесты.
Маркиза Нуармутье, сопровождавшая сестру, лукаво усмехнулась. Усмешка этой знатной дамы была как нож острый для Этьена. А посмотрев на рослую девицу де Гранлье, он почувствовал отвращение.
— Ну как, герцог? — игриво сказал ему отец, понизив голос. — Красивую лошадку я для вас нашел? Что скажете, ангелочек мой? Хороша девица, верно?
Старик герцог нисколько не сомневался в покорности сына. Этьен, по его мнению, был по характеру вылитая мать, натура мягкая, как воск.
«Дай мне внука, а потом можешь подыхать! — думал старик. — Невелика беда!»
— Батюшка, — кротким голосом сказал Этьен, — я вас не понимаю.
— Пойдемте в вашу комнату, мне надо вам кое-что сказать, — сердито пробормотал герцог, направляясь в парадную опочивальню.
Этьен последовал за отцом. Дамы, сгорая от любопытства, которое разделял и барон д'Артаньон, сначала прохаживались по залу, а потом все остановились кучкой у дверей опочивальни, которые герцог оставил полуоткрытыми.
