- Мария Афанасьевна, я…
- Восьмичасовой рабочий день.
- Я не смогу, Мария Афанасьевна, правда не смогу!
- Напарницу тебе найдем, а если приглянешься кому – кстати, может прямо на конкурсе – сразу отпущу, обещаю.
- Что значит приглянусь? – покраснела я.
- А то и значит, – закокетничала Афанасьевна (фу ты, ужас какой!). – А по-хорошему, ты мне в ножки должна кланяться. Другие девчонки на все пойдут, только чтобы попасть туда.
- Ой, что вы, я так стесняюсь…
- А еще – она вдруг стала серьезной, – с отцом помогу.
Перестав жевать мороженое, я почувствовала, что у меня задергался правый глаз.
- В клинику для алкоголиков положу. Извини, конечно, – спохватилась она.
- Мария Афанасьевна, – с искренней страстью я схватила ее за руку.
- Ладно, ладно, – улыбнулась хозяйка, – ну так что, договорились?
Прощаясь, уже на улице она засунула в мой карман какую-то упаковку.
- Зачем? – я почему-то решила, что в кармане деньги.
- Это гормоны, – сказала Афанасьевна, – начинай пить с завтрашнего дня. До конкурса две недели, а таблеток хватит на месяц.
- Зачем? – повторила я, теперь этот вопрос был куда более уместен.
- У тебя что, месячных не бывает? – вытаращилась на меня хозяйка. – Зачем тогда спрашивать? Вот все повеселяться, если из под трусов прокладка будет торчать, да? Сюрпризы нужно исключить, понимаешь? – добавила Афанасьевна и, конечно, была права.
- А зачем вы про Риту наплели?
В подобной, с позволения сказать, форме я общалась крайне редко и уж точно никогда – с собственной работодательницей. Я мысленно поблагодарила неизвестного мне изобретателя шантажа. Афанасьевна, однако, и бровью не повела.
- Про Риту? – задумчиво прищурилась она, словно забыв, что именно о ней говорила, – сама не знаю. Чтобы взбодрить тебя, что ли.
- А-а, – протянула я и, подумав пару секунд, не удержалась от еще одной шалости, – Мария Афанасьевна, а почему вы на конкурс дочь не отправляете?
Спросила невинно-задорным голосом пионервожатой и стала внимательно наблюдать за перипетиями борьбы мышц на некрасивом лице хозяйки. Вот чуть приоткрылся рот, но нижняя губа, словно спохватившись, плотно сцепилась с верхней, а кончик длинного носа, казалось, еще немного вырос. Но наибольшую активность развили скулы – они несколько раз заходили вправо-влево, будто по всему ротовому пространству метались вот-вот готовые взорваться слова.
