Фигура замирает, скрюченные пальцы упиваются в яблоко. Селения тоже замирает. Сейчас она похожа на одну из сталактитовых скульптур, свисающих с потолка.
Монстр не спеша откладывает яблоко и испускает долгий и усталый вздох. Он по-прежнему стоит спиной к Селении, только горестно склонил голову, словно поступок принцессы удручает его. Хотя, похоже, появление ее не является для него неожиданностью.
– Я целыми днями полировал этот клинок, желая довести его до совершенства. И узнал бы его звон среди звона тысячи мечей.
Монстр говорит глухо, слова, произносимые им, доносятся словно из могилы. У него не все в порядке с голосовыми связками: воздух проходит через них со свистом, словно в горле у него стоит терка для пармезана, перетирающая поступающий туда воздух в мелкую крошку.
«Я бы на его месте прочистила выхлопные трубы», не может не съязвить про себя Селения, прекрасно понимая, что в советах ее здесь не нуждаются.
– … Так, значит, это ты, Селения, извлекла мой меч из камня? – спрашивает У, медленно поворачиваясь к принцессе. – Или тебе пришлось уступить эту честь другому?
На Ужасного У нельзя смотреть без содрогания.
Урдалак по праву может именоваться ходячим ужасом. Лицо его, перекошенное, испещренное загадочными пятнами, изборожденное временем, напоминает пейзаж после битвы. Часть ран уже зажила и покрылась струпьями, часть еще сочится сукровицей. Незаживающие раны постоянно причиняют ему боль, отчего взгляд его сделался измученным и скорбным. Такой взгляд бывает у людей, изрядно потрепанных жизнью. Все готовы увидеть в его глазах огонь ненависти. И жестоко ошибаются.
Глаза его полны печали, как у умирающего зверя, исполнены страдания падших владык и смирения выживших после страшной катастрофы.
Селения не собирается смотреть в глаза Урдалаку, ей хорошо известно, что глаза – самое грозное его оружие. Немало минипутов, попав под обаяние его печального взора, закончили свою жизнь на сковородке, поджаренные, словно миндальные орехи.
Приготовившись отразить любой коварный удар, Селения выставляет вперед меч. Она внимательно следит за Урдалаком, за его уродливой, ни на что не похожей фигурой.
Наполовину минипут, наполовину насекомое, он, кажется, вот-вот распадется на части. Несколько грубых сочленений удерживают все части вместе, а длинный, махрящийся плащ скрадывает уродство конструкции.
Челюсти У слегка приоткрываются. Наверное, это улыбка, хотя она его и не украшает.
– Я рад вашему приходу, принцесса, – говорит он, стараясь придать своему голосу приятное звучание. – Мне вас очень не хватало, – добавляет он… возможно, даже искренне.
