— ух ты. эти их новые штуки… это действительно что-то с чем-то! “стереоизображение с эффектом наледи*. — ХИЁКО отражалась в удвоенном изображении, в приглушенных синих тонах, круглые линзы с увеличивающим эффектом заключали ее лицо в рамку, наподобие телеэкрана, так что получалась очень изысканная и властная говорящая голова. ‹лучше побережем силы и средства для Большого шага, значимость смерти — в количестве, потому что есть вещи, которые определяются, прежде всего, по количеству: рейтинги, голоса в голосовании, продолжительность жизни, и смерть.›
ХИЁКО:
я не хочу быть звездой СМИ, я не найду в этом удовлетворения, те хочу будить в публике зависть — есть чувства более сильные, у меня есть знакомые, которые не участвуют в лесбийских шоу в грип-барах роппонги. они актрисы, и меня это смешит, они отказываются от собственной индивидуальности и играют кого-то другого, извращают самую свою суть, лишь бы их имена получили известность. но это ложная слава — возвеличенное блядство, когда людям платят за то, что они превращают себя в обыкновенную тару, емкости для заполнения.
те из моих знакомых, кто не сверкает сосками перед носом конторских служащих и не предлагает свои ягодицы в качестве пышной пикантной закуски, работают фотомоделями, немые создания, неприступные — но не как крепость, а как большие куски пластмассы, слишком легкие, чтобы их использовать в качестве пресс-папье, и слишком громоздкие, чтобы подпирать ими дверь, в выходные они бездельничают, в рабочие дни — бездельничают еще больше.
хавьер несколько раз выговаривал тиффани за то. что она слишком внимательно смотрит эротик-шоу.
— клиенты могут подумать, что ты лесбиянка, или просто малахольная, да. у нас тут не лесбийский бар, вакару?
на самом деле, это его раздражало, раздражало ужасно — как та половая инфекция, от которой воспалился весь член, в тот вечер, когда новенькая девочка из швеции в первый раз вышла на работу, что эта наглая маленькая всезнайка с тугой ладной попкой потакает своим извращенным инстинктам в рабочее время, которое на то и рабочее, чтобы работать, а не развлекаться, он очень гордился собой — на мой взгляд, совершенно необоснованно, — что у него в баре работают такие замечательные танцовщицы, при том, что он не имел ни малейшего отношения ни к хореографии, ни к художественной постановке номеров, но зато он проявил себя гениальным организатором: нанял всех пятерых из одной страны (франции), чтобы они могли общаться друг с другом (на французском), подбрасывал им кокаин небольшими порциями, когда они выглядели не совсем гэнки, и устроил аборт для эмили, то есть, нашел ей врача (чтобы сэкономить деньги, он привлек к этому делу одного своего приятеля), хавьер был уверен, что они — его собственность; а странная смесь жадности и неуемного великодушия позволяла ему делить их с клиентами шесть вечеров в неделю.
