— У людей с ослабленным организмом такое не редкость, — заявил доктор, направляясь к двери. — То, что для большинства — простое недомогание, для них — невыносимая боль.
— Нет, прошу вас! — преградил дорогу я. — Осмотрите се, пожалуйста!
Неохотно, но он все-таки соизволил вернуться в спальню, поднял Джинин свитер и несколько раз ткнул в бока и живот. Жена закричала от боли, а потом стала жалобно всхлипывать. Мы с доктором вышли в зал.
— Извините, вы оказались правы, а я ошибся. У вашей супруги большая опухоль в правом яичнике. Я немедленно выпишу направление, чтобы ее принял специалист.
— Что это может быть?
— М-м-м, сколько ей лет?
— Двадцать шесть.
— Ни разу не рожала? Я покачал головой.
— Видите ли, женское тело создано для размножения. Одна из основных причин, по которой западные женщины постоянно страдают гинекологическими заболеваниями, в том, что рожают слишком поздно.
Азиат — хороший парень, оскорблять его не хотелось, поэтому я просто спросил:
— Вы уверены?
— Да, да, конечно! Я попрошу, чтобы вашу жену приняли без очереди. Так сказать, в первых рядах.
Потом он задавал дурацкие вопросы о том, чем я занимаюсь, и, услышав слово “журналист”, страшно обрадовался.
— А ваша жена — музыкант? Не представляете, как я рад познакомиться с по-настоящему культурными людьми!
Сомневаюсь, что, прочитав хоть одну мою статью, азиат счел бы меня культурным и образованным! Оставив визитку на случай, если я когда-нибудь захочу написать статью о культурном азиатском докторе, он ушел.
К полуночи боль немного утихла. Все выходные Джина была слабой и апатичной, что, к счастью, означало: о моем моральном падении не вспоминали, и я получил шанс пораболепствовать и покаяться. В среду ее вызвали на обследование в Уиттингтонский госпиталь в Арчуэе. Женщина-гинеколог пригласила нас в кабинет и для начала обвинила Джину в том, что она попала на прием без очереди, зато когда наконец дошло до осмотра, глупая женщина тут же сменила тон.
— Боже мой! — залепетала она. — Да у вас тут опухоль!
В тот вечер мою худенькую Джину с темными бровями и родинкой над верхней губой положили в отделение экстренной помощи Северной Королевской больницы на Холлоуэй-роуд. Высокий усталый стажер по имени Джереми в моем присутствии произвел еще один осмотр. Подняв Джине рубашку, он прижал ладонь к животу.
— Господи, вы знаете, что у вас тут опухоль?
Затем ни с того ни с сего он решил проверить ей молочные железы и ощупывал их до тех пор, пока темно-коричневые соски не стали твердыми, как горошинки. Джереми лапал мою жену с таким невинным любопытством, — что я ожидал услышать что-то вроде: “Господи, вы знаете, что у вас тут две опухоли?”
