Она широко развела руками:
– Не думаю, что могла бы вам чем-то помочь.
– Вы можете переспать со мной.
Я заметил, что вновь задел ее любопытство, составлявшее едва ли не единственное ее достоинство как врача.
– Зачем вам это надо?
– Затем, что наши отношения односторонни. Не счесть, сколько раз я был у вас на приеме. Вы знаете обо мне почти все. Я изливал перед вами свои проблемы, свои признания. Вы осматривали мой член, когда я сказал вам, что меня беспокоит какой-то бугор, появляющийся при эрекции. Хотя, честно говоря, вы видели его в невозбужденном состоянии и потому ничем не смогли помочь. Вы осматривали мой анус, когда у меня был геморрой. А вот о вас я ничего не знаю. Вы всегда сидите за столом, упакованная в свитер и шерстяную юбку.
– Полагаю, что женщин у вас было более чем достаточно, – сказала она.
– Но я хочу узнать вас. Разве это так уж предосудительно?
– Ваша жена скоро придет домой?
– Нет, Вера Александровна на «Мосфильме» и вернется только в восьмом часу. Даже если она застанет нас, она не будет ничего иметь против. Она очень терпима. В конце концов, она сама заполучила меня так же.
– Я не верю, что она ничего не будет иметь против.
Тем не менее она сбросила обувь и принялась стягивать колготки. Я отвернулся: терпеть не могу этой их манеры деформироваться наподобие детских чулочков – и этих уродливых швов. Когда она легла рядом, то из-за моего жара между нами сразу возникла скользкая пленка. Я чувствовал нехватку сил. Член не затвердевал. Она все поняла.
– Это из-за твоей болезни и депрессии, – сказала она.
Мне захотелось уверить ее, что я отнюдь не считаю ее неспособной внушить желание.
– Здесь ты – просто прелесть, – сказал я, гладя ее между ног. – А эта дырочка, – я коснулся пальцем ее ануса, – такая нежная и маленькая…
Она рассмеялась:
– Что ж, теперь мы на равных, как думаешь?
– Не совсем, – возразил я. – Я не знаю твоих проблем.
Выбравшись из постели и натягивая колготки, она сказала:
– На это потребовалось бы гораздо больше времени.
