› время в этом месте измеряется в сменах
› потому что ими отмеряются наши жизни
› блоки существования, расставленные так, чтобы сборочный конвейер
› не останавливался ни на миг
Когда наступила моя следующая смена, мои глаза резко открылись, я встал и спустился по шатким ступенькам, ведущим к моему рабочему месту. И в тот же миг я понял, что что-то не в порядке. Металл вокруг меня был холоден и неподвижен, не встречал меня, как обычно, приветливым теплом, а его сочленения не скрипели под давлением сжатого воздуха в пневмосистеме. Лента конвейера двигалась как обычно, но она никогда и не останавливалась — независимо от того, находился ли я на своем рабочем месте или нет, потому что оно никогда не пустовало.
Я стоял в недоумении, не зная, что мне делать дальше.
И тут с ужасающим скрипом одна из секций решетки-потолка начала опускаться. Из-за ее ржавых прутьев появился надзиратель. Его необычайно длинные ноги дотянулись до самого пола, так что ему даже не пришлось спрыгивать. Удлинители берцовых костей убирались в то время, когда в них не было необходимости, в специальные гнезда, расположенные внутри его бедер. Коснувшись пола, надзиратель выпустил под углом два сверкающих цилиндра из нижней части спины. Полы длинной шинели обвивались вокруг его тела, словно крылья жужелицы, планшетка была прикреплена к груди несколькими неаккуратными швами, края которых загноились.
Его ротовое устройство шевелилось, и он показывал мне какой-то текст, прикрепленный к планшетке.
Документ был напечатан очень мелким шрифтом, и я не смог его прочитать, но мне хватило крупного, жирного заголовка, чтобы все понять.
Надзиратель протянул руку ко мне, когтистые пальцы вцепились в мою робу и он закинул меня к себе на широкий, с высоким хребтом загривок, чтобы поднять меня к отверстию в потолке, потому что другого пути наружу отсюда не было. Поднимаясь к потолку, я успел заметить, как другой рабочий в фартуке с кармашком, уже заполненным трубками, занимает мое место.
На вид он ничем не отличался от меня.
Меня провели по лазу, пролегавшему в перекрытиях между этажами, по которому обычно перемещались надзиратели. Я проходил над клетушками рабочих, и каждый поднимал вверх глаза, вглядывался через прутья решетки и снова принимался за выполнение поставленной ему задачи, и я начал различать в их действиях последовательность, зашифрованную в символах, нанесенных на конвейерную ленту, понимать процесс, ради которого мы существовали.
