— Есть хочешь. И пить. — Это был не вопрос, а констатация факта. Диана прикрыла веки и медленно покачала головой:
— Больше спать хочется. Знаешь, чтобы дома, в кровати, на перинах с кучей подушек, под теплым одеялом…
— …и чтобы все постельное белье было розовое, как крем! — усмехнулся Олег.
— Точно! — Диана встряхнулась, отгоняя непрошенные видения и, чтобы отвлечь проваливающееся в сон сознание, спросила:
— А что делать-то будем, если… когда дойдем до города?
Олег бросил поклажу, присел рядышком с ней. Услужливо подставил могучее плечо под ее отяжелевшую голову. После долгой паузы ответил:
— Первым делом в больницу тебя определим. Лечится эта зараза или не лечится, пускай врачи решают. Я тоже лягу, но сначала — в газету твою сообщу обо всем. И по другим каналам информацию дам. Прикроют проект, как пить дать. Нас вылечат, еще и компенсацию государство глядишь выплатит. Хотя, зная наше государство…
Он замолчал. Главное сейчас — добраться до города. А там уже — по ситуации надо будет смотреть, как быть дальше.
Олег хотел сказать об этом, да заметил, что милая уже крепко спит у него на плече.
Спи, родная. Полчасика у тебя есть, а потом дальше двинем…
Все уже были в курсе, что беглецы лишились транспорта и, очевидно, отправились через лес пешком. Грузовик с остатками отряда остановился у опушки — сквозь чащу ходу не было.
Пока капитан и несколько солдат осматривали местные тропы в поисках следов журналистки и ее приятеля, Петров и другие не вполне здоровые бойцы расположились на отдых рядом с УАЗиком Иваныча.
— Это кто тебя так? — спросил темноволосый парень с наспех перебинтованным запястьем и указал здоровой рукой на опухшее лицо Петрова.
— Сам, — ответил тот.
— Ну что ж, Сам так Сам… Значит правду говорят, что сильно зашибает?
— Не то слово… Курить есть?
— Найдется, братишка.
Разделили обнаружившиеся у темноволосого полпачки на всех. Раскурились, с наслаждением всасывая в легкие табачный дым. Даже Петров, никогда особо куревом не увлекавшийся ни на гражданке, ни в армии — и тот смолил не хуже других, хоть и закашлялся пару раз.
— Жалко, Митрича немае, — заметил другой солдат. — Вот у кого завсегда разжиться можно было и планом, и дурманом… Душевный был человек.
Петров задумался. Осторожно, исподтишка оглядывая сидевших поблизости, отмечал про себя внешний вид и имеющиеся у каждого раны. О себе он знал, что изрядно побит капитаном, а вот они?.. Все эти люди были ему и знакомы и незнакомы одновременно. А в сознании сидела занозой еще не сформировавшаяся до конца мысль — что, если они…
