В просторной купальне, с лавочками по сторонам, с крутой лесенкой в воду, было прохладно, пахло мокрым бельем. Вода казалась темной, почти черной. Но это казалось, как в море, оттого только, что воды было много. Если же зачерпнуть ее в пригоршню, то она выходила чистая и светлая, чище, чем в деревне, в пруде. Очень жутко в первый раз влезать в воду! Лида замочила одну ногу, ступила другой, — нет, холодно. Вон даже мурашки по всему телу забегали.
— Да ты голову-то живей мочи! — кричала из воды Матрена.
Лида нагнулась, смочила волосы. Вода стекла по волосам и защекотала, потекла по шее, по голой спине… Нет, уж лучше разом броситься. Бух!
В воде было почти так же тепло, как на воздухе.
Любочка, осторожно держась за перильца и ежась всем телом от свежести, сошла по ступенькам, присела, окунулась и поплыла к Лиде. Обеим стало вдруг очень весело. Лида предложила быть китами, набирать воды в рот и пускать вверх фонтаны; Люба устроила бурю, а Лида была корабль, плыла и тонула; потом из корабля Лида сделалась маленьким-маленьким щеночком, которого будто бы барыня велела утопить, она тонула, и Люба спасала ее. Стали прыгать с лестницы, с третьей ступеньки, потом со второй, с первой, с самой вышины. Лида объявила, что вода — настоящий кипяток, и тетя приложила немало труда, чтобы заставить ее наконец вылезти вон.
Выкупались и папа с Колей, проворно и без шума. Все снова собрались на верхней дорожке. Дети были такие смешные — гладкие-гладкие, точно облизанные. Одна только тетя как будто и не купалась: все так же аккуратно было застегнуто светлое платье, так же красиво зачесаны темные глянцевитые косы.
— Неужели мы сейчас домой пойдем, папа? — жалобно спросила Люба. Она после купанья даже гулять разохотилась.
— Коли хотите, пройдемтесь немного, пожалуй.
— Ну а я отправлюсь, — сказала тетя. — У меня дела много.
Тетя ушла с простынями, с Матреной и Жени, а дети с папой снова спустились к реке, прошли вдоль берега и принялись подниматься по узкой дорожке. Лида вздумала было бежать в гору, но запыхалась; однако смирно идти все-таки не могла, стала пробираться по дорожке на самом краю оврага.
— Смотри ты, коза, — сорвешься, слетишь! — солидно заметил Коля.
— Не беспокойся, пожалуйста, уж не слечу. А коли и слечу, так не беда. Там так отлично.
— Что же там такое? — спросил, заглядывая вниз, Коля.
Глубокий овраг весь зарос соснами, травой, дикою малиной. Сбоку, из-под густых нависших кустов, сочилась вода, падала светлою струйкой и проворно бежала внизу по самому дну оврага.
