— А кто же ты тогда?
Вопрос простой, требующий точного ответа. На этот раз она не шутит. Анджела вся подалась вперед.
— Я… послушай, а какая, в принципе, разница?
— Никакой. Просто я хочу знать. Чем ты, Рой, занимаешься?
Он обводит глазами зал. Домохозяйки, колдующие над тарелками с кальцоне.[10] Бизнесмены, переворачивающие шампуры в фондю. Никому, кажется, нет до них никакого дела. Каждый занят собой.
— Я скажу тебе, — говорит Рой, — но после этого мы оставим эту тему и завершим обед?
— Так чем ты занимаешься?
— Давай договоримся, я отвечаю тебе, и больше ни слова об этом, ни слова. Разговор закончен.
— Да. Так чем ты занимаешься?
— Я мошенник.
Глаза Анджелы расширяются, она откидывается на спинку пластмассового стула.
— Круто, — произносит она почти нараспев.
— Да нет, это не круто.
— Так ты жулик.
— Да.
— Обманщик.
— Да.
— Вор на доверии. Кидала. Шулер. Лохотронщик. Мастер впарить.
— Ты неплохо знаешь весь этот жаргон.
— Хожу в кино. Да, папочка, это круто.
— То, чем я занимаюсь, это не кино. Это не забава, это не игра. Это… то, что я делаю, и это по большей части противозаконно. Теперь я рассказал тебе, чем я зарабатываю на жизнь, выполняй условия договора и заканчивай обед.
— Научи меня чему-нибудь.
— Прекрати, Анджела.
— Ну почему, научи.
— Ты что, совсем… я не собираюсь тебя ничему учить.
У Роя пропадает аппетит и желание доедать китайскую пищу. Ему хочется почувствовать, как желчь подкатывает к горлу. Хочется разозлиться на дочь. Она не должна была задавать эти вопросы. Не должна была изъявлять желания обучаться мошенничеству. Но желчь к горлу не подкатывает. И голову не давит.
— Ну хоть одному трюку, — канючит она. — Одному, чтобы я могла применить его в школе.
— Господи, ну прекрати. Я сказал, нет.
— Ну хорошо, я не буду применять его в школе. Я вообще нигде не буду его применять. Клянусь, я просто хочу знать. Я хочу знать, как ты это делаешь, ведь это же так круто…
— Послушай, — говорит он, приподнимая ее со стула и притягивая ближе к себе. Его рука, обвившаяся вокруг ее тела, чувствует мягкость и тепло ее плоти. Пальцы чувствуют упругость ее маленьких бицепсов. — То, что я делаю, вовсе не круто. Вовсе не смешно. Я отбираю деньги у людей настолько глупых, что их деньги сами просятся в руки. А ты слишком хорошая… ты хорошая девочка, и я не собираюсь обучать тебя подобным делам.
Он отпускает ее. Но она не отодвигается назад. На лице недовольная гримаса, надутые губы. Она не опускается на стул, не принимается за еду. Недовольная гримаса, надутые губы.
