Для нее было сложно поверить, что казавшаяся бесконечной беременность закончится рождением двоих детей. Хотя УЗИ каждый раз подтверждало этот факт. Но разум понимает, а сердце отказывается принимать. Доктора суетились вокруг нее с некоторым благоговением. Они призывали ее быть вдвойне осторожной и хмурились, когда слышали, что у нее нет мужа.
Приехал бы к ней Ксандрос, если бы она сказала ему, что очень нуждается в нем все эти месяцы? Ребекка не знала, но и проверять не хотела. Да в тот момент она действительно не хотела видеть его. Тогда сразу вспыхнули бы все чувства к нему, а ей следовало быть собранной и спокойной. Когда она вернулась из Нью-Йорка, то решила для себя, что больше он никогда не увидит ее слабой и беспомощной.
— Может, ты хочешь, чтобы я предложил тебе свои варианты? — он спрашивал так, будто у него было на это право.
Уставшая после родов и его внезапного появления, она была не в силах спорить. К тому же они всегда смогут договориться на чем-то, что понравится им обоим. Ей очень нравилось его имя.
— Хорошая мысль. Если только у тебя нет сиюсекундного предложения, — сухо заметила она. — Как, например, Александрос Первый и Александрос Второй.
Но было видно, что он ее не слушает. К ее удивлению, осторожно уложив ребенка в люльку, он взял на руки второго. Ребекка не верила своим глазам. Такой сильный и большой мужчина — и так легко научился держать новорожденных детей. У нее защемило сердце от мысли, что все могло бы сложиться по-другому.
— Похоже, ты быстро учишься, — тихо сказала она.
— Я всю жизнь быстро учусь, — равнодушно бросил Ксандорос. Он нежно провел пальцем по крохотной щечке. Скоро он научится различать их. И когда все будут говорить, что мальчики одинаковые, он будет знать, что это не так.
У них носы чуть-чуть различаются. Сразу и не заметишь. Когда он рос с братом-близнецом, то постоянно искал скорее различия, чем сходство.
Через пару дней он будет безошибочно различать сыновей.
Ребенок вдруг начал всхлипывать, и Ребекка, почувствовав приятную тяжесть в груди, протянула к нему руки.
— Он хочет кушать, — смущенно пояснила она, чувствуя, что щеки заливаются румянцем. Хотя при данных обстоятельствах это странно. Ксандрос знает ее грудь, как никто другой. Тогда почему она сейчас чувствует себя так, словно с ней в одной комнате незнакомец?
Ксандрос растерянно прищурился, но потом осторожно передал ей ребенка. Он первый раз за все это время внимательно посмотрел на нее, когда она спустила с плеча рубашку и приложила ребенка к груди, помогая себе пальцами.
