Он вздрогнул, как будто она ударила его.
— Горько?! Как ты смеешь говорить о том, чего не понимаешь?
Он переиначил ее слова и сейчас зло усмехался.
— Ты неправильно понял! — воскликнула она. — Я не хотела тебя обидеть! Я просто хотела...
— Меня не волнует, что ты хотела! — прорычал он. — Потому что меньше всего я хочу раскрывать перед тобой душу, моя дорогая. Это никогда не было частью игры.
Она удивленно смотрела на него.
— Игры? Какой игры?
У него бешено бился пульс. Он залпом допил вино и со стуком поставил бокал на стол.
— Наши встречи должны были стать приятным времяпрепровождением. А сейчас получается, я обязан быть откровенным с тобой, потому что ты приготовила пару картофелин. Если бы мне нужно было исповедаться, я бы обратился к специалистам. — Он видел ее ошарашенное лицо и постарался убавить пыл. — Послушай, Ребекка, — почти нежно сказал он, — то, что было между нами, это...
— Не имеет значения! — резко перебила его Ребекка, потому что ясно поняла, к чему все идет. Он сейчас бросит ее! И осознание этого помогло ей понять, как слаба и безвольна она была все это время. Она постоянно подстраивалась под его желания. Ксандрос, Ксандрос, и только он. Она всегда старалась угадать, что и как он хочет. И вот к чему все привело. Она внезапно почувствовала отвращение к себе.
Если ей не нравилось отношение к ней греческого миллиардера, то винить можно только себя. Еще не слишком поздно для демонстрации своей гордости. Она перевела дыхание.
— Эти рестораны и отели, этот секс и пара слов после... Вот и все, что между нами было! — отчаянно выкрикнула она. — И знаешь что, Ксандрос? Я рада, что все кончено. Рада!
Ксандрос замер.
— Но я еще не сказал тебе, что все кончено.
Ребекка очень хотела рассмеяться ему в лицо, настолько ее поразила его надменность.
— Да, ты не сказал. Это я тебе говорю. Все кончено, и, видит Бог, лучше бы не начиналось. Я как могла избегала тебя.
— Но у тебя не получилось, — заметил он.
— Да, не получилось. Ты очень хорош, Ксандрос, не буду спорить. Ты прекрасен. Чтобы устоять перед тобой, нужна не такая слабая женщина, как я. Я тоже попала под твои чары, — ее глаза пылали огнем, — но мы оба знаем, что к чему. Поэтому тебе лучше уйти.
Он смотрел на ее пылающие щеки и горящие голубые глаза и чувствовал, как его захлестывает злость на нее за такую дерзость. Но в то же время его накрыла волна безумного желания, и он ненавидел себя за это.
— Конечно, я уйду, — сказал он, заметив, что она кусает губу. Она еще пожалеет о своей импульсивности! И все-таки он не мог удержаться от последнего красивого жеста, желая показать ей, что все равно получает то, что хочет. — Но как насчет прощального поцелуя? В память о том, что было?
