К. И. ЧУКОВСКИЙ. Карикатура худ. Реми
Конечно, машина для обличения казаков — странная машина, — но разве есть хоть одна отрасль жизни, на которую не наложил бы свою руку капитализм? Не правда ли, г. Богданов?
III
Смотрю на эту кипу зелененьких книжек — и мне все яснее, что человеческая воля в их создании совсем не участвовала.
Машине все равно: как выйдет, так и ладно. В XIV сборнике стиснуты две драмы: «Король» и «Враги» — ладно! В XV сборнике опять стиснуты две драмы: «Стены» и «Легенда старого замка» — ладно! В VIII сборнике опять две драмы: «Голод» и «Мужики» — ладно! В XII сборнике рассказ Горького «Mob» (толпа), назван бессмысленно «Мовъ», Уолт Уитман обозван Уольтом, а Верхарн Вергарном, стихи помещаются сплошь самые беспомощные и в стихотворном смысле безграмотные, как, например, творения А. Лукьянова, который — при нынешнем-то расцвете техники — рифмует: «темноте» и «везде», «людей» и «пропастей», «змея» и «ея», или, например, прямо-таки безграмотные вирши какого-то Черемнова «На острове» (перевод из Даниловского), где нет ни размера, ни смысла, ни поэзии, — ладно!
Одно выходит всегда точно и аккуратно у нашей машины, — это такой бланк, сопровождающий каждую вещь, помещенную в «Знании»:
М. Горький. Враги.
Право собственности вне России
закреплено за автором во всех
странах, где это допускается
существующими законами.
«Существующие законы» и «право собственности» — это неизбежные слова, сопровождающие каждую машину. Они совершенно под стать тем акциям на Максима Горького, которые легли в основу товарищества. <…>
