— Форматок Василий Гаврилович.
— Понял. Поехал. Отбой.
Динамик прохрипел что-то маловразумительное и отключился, а я позвал Риту в машину, и мы покатили на 2-ю Песчаную.
Владельца побитой «Волги» мне разыскивать не пришлось — человечек в берете и кожаной куртке стоял рядом со своей машиной во дворе дома и сосредоточенно взирал на то, как дюжий мужчина в замасленном комбинезоне, заросший до ушей дикой черной щетиной, правил изуродованное крыло: подсунув железную болванку снизу, он намазал солидолом полированную поверхность крыла и несильно постукивал деревянной киянкой по вмятине. Передняя левая дверь была в устрашающем состоянии — смятая в гармошку, с большой рваной раной в середине.
Мы с Ритой подошли поближе, в позе праздношатающихся посмотрели на машину, потом я спросил у хозяина:
— А что ж вы с дверью-то делать будете? Ишь, как раскурочена!
Хозяин уныло покачал головой:
— Что делать буду? Буду делать… В магазине их три месяца нет. Вон умелец мой, — он кивнул на жестянщика. — Выправим, говорит, как миленькую, разрыв заварим, напылим, зашпаклюем, загрунтуем, покрасим — будет как новая… — И тяжело, горько вздохнул, глядя, как под не очень ловкими руками «умельца» на крыле вместо старой вмятины рядами появляются небольшие новые.
Я сочувственно поцокал языком, и мы с Ритой направились на улицу, где оставили «уазик». Задирака сказал:
— Григорий Иваныч еще два адреса подбросил. Один на Пироговке, другой неподалеку, на Живописной улице, четырнадцать.
Просквозив вдоль берега Москвы-реки и обогнув зеленый еще парк, мы выскочили на Живописную, 14. В квартире 23-й мы узнали у древней бабушки, матери инженера Волченкова, владельца побитой «Волги», что сразу после аварии ее сынок поставил машину в гараж и убыл в командировку, приедет через две-три недели, тогда и займется ремонтом.
— Что, поедем на Пироговку? — спросил Задирака деловито.
— Да нет, надо вернуться к месту происшествия, забрать группу — они уже наверняка все закончили. А там решим, как быть дальше.
Машина рванулась к Ленинградскому шоссе, и почти одновременно в динамике зазвучал Григорий Иваныч:
— «Сетунь», «Сетунь», я «Байкал»!.. «Сетунь»!..
— Слушаю, Григорий Иваныч, я «Сетунь», я «Сетунь»…
— Имеем остальные четыре адреса. Согласно проверке, в двух адресах машины стоят без движения, как были, понял?
— Понял, Григорий Иваныч, говорите…
— В двух адресах — сделали. Первый — Старопетровский проезд, восемнадцать, Лузгин Василий Васильевич. Второй — Куйбышевский район, Бойцовая улица, двадцать три, Хапчевский Ефим Маркович. Записал?
