— Не третий и не пятый? А именно четвертый? — удивилась Маша. — Кто это подсчитал?
— Ну, такие цифры как раз выверены и точны. В других можно и усомниться, но в этих… Иерархия ошибок не допускает.
— А как по фамилии?
— Фамилию он просил в записной книжке не указывать.
Устно Алексей Борисович ее рассекретил.
— Да ну? Я таскала его портрет на праздничной демонстрации.
— Ему, стало быть, повезло: такая женщина носила его на руках!
— В руках, — поправила Маша. — И он тогда мне был ненавистен: шел дождь — и краска с портрета стекала мне на лоб и на нос.
— Видишь, как ты с ним, можно сказать, сблизилась: краска с его носа была на твоем носу. Так что в трудную минуту звони. Если что-то с тобой, не дай Бог, случится.
— А ты-то где будешь?
— Я с пациентов и их родственников взяток не беру: ни деньгами, ни одолжениями. А ты, женщина, в случае чего.
— Но ты-то где будешь?
— Я гораздо старше тебя. Разве забыла?
— Никогда и не помнила.
— Обвожу номер черным кружком. А между страничками здесь закладка. И номер запомни! — Он попытался продиктовать. — Впрочем, не нужно… Он же записан.
— Ты не видишь?
— На нервной почве. Это временно… Никакой безысходности!
«Никакой безысходности!» То были слова из лексикона реаниматолога.
Маша сразу же устремилась на «исследование мужа». Она умела сосредоточиваться, в кратчайший срок докапываться до корней. Даже когда это касалось чужих судеб. А уж коли речь шла о маме или о муже… Маша была человеком долга до упрямой дотошности: все, что обещала, выполняла неукоснительно (и даже когда это было уж не столь обязательно!). Она помнила даты рождений школьных и институтских подруг, которые почти все повыходили замуж, разъехались в разные города, а то и по разным странам. Маша поздравляла их без опозданий. Не надеясь на добросовестность почты и отправляя письма загодя.
Она в тот же вечер позвонила подруге — глазному врачу по имени Роза, которая была не только доктором медицинских наук, но и просто хорошим доктором. Не все откликались на Машину памятливость и доскональность, но эта откликнулась, довольная тем, что наконец может ответить вниманием на внимание. Назначила прием в Офтальмологическом центре тоже без всякой затяжки. Розовощеко-благополучная, соединившаяся брачными узами с тем, кто сделал ей предложение еще в шестом классе, родившая двух детей, как по плану: одну девочку и одного мальчика, — подруга будто и приносить с собой могла лишь благоденствие и оптимистичные вести. А как врач — успокаивающие диагнозы… Внешность до такой степени соответствовала имени, что Розу хотелось преподнести кому-нибудь в качестве розы на день рождения.
