— Итак, мы видим перед собой мать всех наших солнечных бурь.
— Можно сказать и так, — сухо отозвалась Шиобэн.
— Но девятое июня мы пережили, а ведь говорили, что это была самая страшная буря за всю историю человечества. Чего нам ожидать на этот раз? Потери спутников, разрушения озонового слоя…
— Мы с вами говорим о выбросе энергии, на много порядков более мощном, чем тот, что произошел девятого июня, — прервала его Шиобэн.
Мириам примирительно подняла руки вверх.
— Профессор Макгоррэн, в те времена, когда у меня была настоящая работа, я была юристом. Боюсь, подобные фразы мне почти ничего не говорят.
Шиобэн позволила себе улыбку.
— Прошу прощения, премьер-министр…
— О, зовите меня Мириам. У меня такое чувство, что нам предстоит очень тесное сотрудничество.
— Хорошо, Мириам. Я вас понимаю. У меня должность королевского астронома, но это не моя специальность. Я с этим тоже борюсь.
Шиобэн вывела на большой настенный софт-скрин суммарный слайд — таблицу с цифрами.
— Позвольте, я снова начну с нижней строчки. В апреле две тысячи сорок второго, всего через четыре с половиной года, мы ожидаем сильнейшего взрыва на Солнце. Свечение Солнца по окружности экватора значительно возрастет. Выброс энергии пересечет орбитальную плоскость Земли и других планет. По нашим подсчетам, на Землю обрушится примерно десять в двадцать четвертой степени джоулей энергии. Это — главная цифра. Коэффициент предела ее надежности по колебаниям порядка мощности составляет девяносто пять процентов.
Опять этот термин.
— Порядок — это сколько?
— Это десятая степень.
Николаус потер щеку.
— Жутко неприятно расписываться в собственном невежестве. Я знаю, что джоулями измеряют количество энергии, но что это означает в реальности, плохо представляю. И все эти цифры… Я понимаю, что десять в двадцать четвертой степени — это… гм-м… триллион триллионов, но…
Шиобэн терпеливо объяснила:
— При взрыве ядерной бомбы с зарядом в одну мегатонну выделяется энергия, равная десяти в пятнадцатой степени джоулям — это тысяча триллионов. Во всем мире ядерный арсенал на пике холодной войны составлял десять тысяч мегатонн. Сегодня мы имеем всего около десяти процентов от того количества.
Николаус старательно производил в уме арифметические подсчеты.
— Следовательно, этот ваш выброс в десять в двадцать четвертой степени джоулей от Солнца…
— Равен миллиарду мегатонн, и вся эта энергия обрушится на Землю. То есть это в тысячу раз страшнее взрыва всего ядерного потенциала, скопившегося на нашей планете.
