Мактиг крикнул в ответ:
– Да, сэр, – и, повернувшись ко мне, добавил: – Это Бенсон.
Но ещё до слов Мактига я понял, что это и есть Бенсон. Мне пришла в голову мысль, что это мог бы быть и янки, капитан старого клипера, прадед нынешнего владельца, и что реставрация «Сьюзан Энн» – вовсе не простой каприз.
Бенсон снова взревел:
– Как он?
– Всё в порядке. Хотите поговорить с ним?
– Позже.
Мактиг улыбнулся и сказал мне:
– Вам придётся привыкнуть к отсутствию формальностей на этом корабле. Сейчас отнесём вещи в вашу каюту. Можете спуститься и распаковать их, а можете остаться на палубе и понаблюдать за отплытием. Бенсон ещё около часа не отойдёт от штурвала.
Я решил остаться на палубе. Мактиг кивнул:
– Хорошо. Тогда идёмте, я познакомлю вас с остальным цирком. Вокруг Пенелопы уже собралась небольшая группа, и Мактиг отвёл меня туда. Коренастая, серьёзная женщина что-то торопливо говорила леди Фитц-Ментон. Двигалась она как откормленный голубь, лицо спокойное и безмятежное, как яйцо. Это явно была шотландка. Взяв свёртки у Бурилова, она ушла.
– Дебора, – подтвердил Мактиг мою догадку.
Меня представили собравшимся. Круглый, розовощёкий, улыбающийся маленький священник англиканской церкви оказался преподобным доктором богословия Сватловым. Рядом с ним стоял высокий, худой и очень смуглый человек, примерно ровесник Мактига, – Тадеус Чедвик, второй из младших партнёров Бенсона.
Преподобный доктор Сватлов казался типичным священником для богатых: вежливый, терпимый, из тех людей, что способны разъяснить маленькую дилемму насчёт того, что легче верблюду пройти в игольное ушко, чем богатому – на небо.
Сестра его Флора оказалась красавицей, меланхоличной брюнеткой, умеющей пользоваться своими глазами, с пышными чёрными волосами, собранными вокруг маленькой головки, с роскошной грудью и ртом, которого явно не было среди искушений святого Антония. У неё было мягкое хрипловатое контральто, такое приятное, что не сразу поймёшь, что в самих словах нет никакого смысла. У меня возникла мысль, что чересчур привлекательная внешность иллюзорна и во Флоре нет внутреннего огня, что теплота её лишь внешняя, а за ней скрывается трезвый, расчётливый ум. Хорошо изолированный холодильник в тропическом оформлении.
Никто не обращал на меня особого внимания, все оживлённо болтали друг с другом. Команда поднимала якорь, ставила паруса, и вскоре «Сьюзан Энн» развернулась в сторону открытого моря. Некоторое время я слушал и наблюдал: до сих пор мне не встречались за пределами больничной обстановки люди этого круга. Когда корабль закачался на волнах открытого моря, все разошлись. Мактиг отвёл меня в мою каюту.
