Из Крепости вышла Душечка.
– Ты был прав, Костоправ, – показала она. – Извини. Я думала, что таким смелым ударом мы воспламеним весь мир. Скольких потеряли? – спросила она у Ильмо.
– Четверых. Не знаю, убиты они или просто потерялись. – В голосе его звучал стыд. Черный Отряд своих братьев не оставляет.
– Пес Жабодав, – произнес Следопыт. – Мы бросили пса Жабодава.
Одноглазый обматерил дворнягу. Следопыт сердито поднялся. У него не осталось ничего, кроме меча. Замечательный сундучок с арсеналом остался во Рже вместе с дворнягой.
– Эй, вы! – рявкнул Лейтенант. – Хватит. Одноглазый, пошел вниз. Костоправ, приглядывай за Следопытом. Ильмо, спроси Душечку, вернулись ли те, что сбежали вчера.
Спросили мы с Ильмо вдвоем.
Ответ ее нас не обнадежил. По словам менгиров, огромный трусоватый кит сбросил их в сотне миль к северу. Спасибо, хоть спустился, прежде чем их высадить.
Солдаты возвращались домой пешком. Менгиры обещали защитить их от естественных опасностей равнины.
Мы спустились в Дыру, переругиваясь. Ничто так не подогревает страсти, как хорошее поражение.
Поражение, само собой, относительное. Ущерб врагу мы нанесли значительный. Отголоски нашего рейда не затихнут еще долго. Взятых изрядно потрепали. Мы захватили столько документов, что им придется переписывать заново весь план атаки. Но миссия все равно провалилась. Теперь Взятые знали, что летучие киты способны залетать за традиционные свои границы. Теперь Взятые знали, что у нас есть иные ресурсы, кроме тех, о которых они подозревали.
А когда играешь, карты на стол до последней ставки не выкладываешь.
Я побродил вокруг, нашел захваченные бумаги, отволок к себе. Мне не слишком хотелось участвовать в собрании. Там будет невесело – даже если все придут к единому мнению.
Я убрал оружие, запалил лампу, подхватил тючок документов, повернулся к столу. Там лежал еще один пакет с запада.
Глава 19. История Боманца. (из послания)
Боманц бродил по царству сна вместе с женщиной. Она что-то говорила, но он не понимал ее слов. Зеленая тропа надежд вела мимо гложущих луну псов, повешенных и безликих стражей. Сквозь разрывы в листве он видел распростершуюся на все небо Комету.
Спал он плохо. Стоило ему задремать, как сон находил его. Боманц не понимал, почему не может заснуть без сновидений. Кошмар был не слишком страшный.
Большая часть символов была знакома ему, и он отказывался их признать.
Уже настала ночь, когда Жасмин принесла чай, спросив при этом:
